Россия, которую мы сохранили

Член Политбюро с 1982 года, Михаил Горбачев, будучи правой рукой Андропова в его попытках преобразования системы, сделал очень быструю карьеру до второго человека в партии. Но всё равно, к началу 85-го года он всё ещё оставался новичком среди людей, состоявших в высших эшелонах власти не одно десятилетие. У каждого из них были налажены обширные и устоявшиеся связи в более низких слоях партийной и государственной бюрократии. По существу, власть в государстве была поделена между старыми (в прямом и переносном смысле) членами Политбюро, и вряд ли они готовы были передать её новому молодому лидеру и ограничить тем самым своё влияние. В этом смысле, даже став Генеральным Секретарём, Горбачев оставался даже не первым, а младшим среди равных. В обществе, где все умеют читать между строк, слышать недосказанный смысл в официальных заявлениях и считать голоса в традиционном единогласном голосовании, слабость позиции нового Генерального Секретаря была прекрасно известна партийной и советской бюрократии. Михаил Сергеевич явно кривил душой, когда утверждал, что имел абсолютную власть в 1985 году. Поведение Горбачева на завершающем этапе Перестройки, когда до самого последнего момента он не хотел упускать власть из своих рук, пытался сохранять влияние КПСС и опираться на неё; его разрыв с соратниками, настаивавшими на более радикальных реформах; его речь о социалистическом выборе даже после возвращения из Фороса в августе 91 года — всё это говорит о том, что начиная реформы, Михаил Сергеевич не собирался разрушать доставшуюся ему в наследство систему «до основания», а только хотел приобрести контроль над ней. Видимо, желание сделать свою власть реальной верховной властью было одним из основных стимулов, руководивших его действиями на начальном этапе Перестройки.

Что же мог предпринять новый Генеральный Секретарь, чтобы отобрать власть у старого аппарата партии и сосредоточить её в своих руках? Видимо, у него был выбор одного из двух вариантов. Первый — прибегнуть к силовым методам и, оперевшись на аппарат КГБ (в котором тоже собралось много людей, желавших перемен), обвинить своих главных соперников в коррупции, отступлении от социалистических идеалов, предательстве Родины, провести серию показательных судебных процессов и начать быструю силовую замену людей во всех партийных и государственных структурах. Этот путь, естественно, должен сопровождаться ужесточением контроля за всем обществом. На этом пути достиг своей власти Сталин, и, видимо, этим путём начинал идти Андропов с его громкими процессами о коррупции и патрулями на улицах Москвы.

Второй способ избавиться от контроля верхушки аппарата — это подорвать его влияние на общество снизу, изменив идеологические установки, на которых основывалась старая власть. Для этого надо представить обществу все старое руководство как неэффективное, искажающее пути к социализму, не заботящееся о благе народа и начать реформы, в ходе которых передать больше власти своим людям. В отличие от первого пути, при котором власть аппарата над обществом усиливается, во втором варианте новый лидер сознательно расшатывает Пирамиду, ослабляет налаженные связи внутри аппарата, показывает обществу ошибки руководства, чем неизбежно ослабляет контроль аппарата над обществом. Хотя с самого начала Перестройки было распространено мнение, что Горбачев был ставленником Андропова и продолжил его политику, это, видимо, не так. Горбачев действительно продолжил борьбу Андропова за расширение власти Генерального Секретаря, но он пошёл по другому пути. Это, видимо, было следствием разницы в возрасте, образовании и жизненном опыте. Горбачев, как представитель поколения шестидесятников, имел другую шкалу ценностей, чем Андропов, выросший в годы революции. Кроме того, Андропов, будучи долгое время шефом КГБ, имел обширные связи в этом учреждении, которых не было у Горбачева.