Россия между революцией и контрреволюцией. Холодный восточный ветер 3

Сегодня, как и при Ельцине, у России нет союзников в дальнем зарубежье; за последние восемь лет их практически не осталось в ближнем зарубежье. Более того, РФ далеко не всегда выступает в качестве арбитра на постсоветском пространстве. Возможно, СНГ и должно было отойти в мир иной, но произошло это именно в последние годы. Можно ли признать внешнеполитический баланс последних лет положительным? Сомневаюсь. Другой вопрос — мог ли этот баланс теоретически быть положительным? Тоже сомневаюсь. Не сомневаюсь в том, что в принципе не всё сделано, чтобы он стал положительным.

VII

Если от конкретики и статистики перейти на уровень теории, то очевидны три результата уходящего восьмилетия:

• деполитизация общества;

• десивилизация общества (ослабление и упадок гражданского общества);

• маркетизация политики — внутренней и в какой-то степени внешней, т. е. вытеснение политических и национально-государственных составляющих рыночными, бизнесом.

Вообще, деполитизация и десивилизация общества начали развиваться с октября 1993 г., и к концу 1990-х плутократия в значительной степени преуспела в подрыве как политической сферы, так и гражданского общества — и та, и другое были приватизированы «семьями» плутократов. В последние 7–8 лет этот процесс ускорился и углубился, и многое в курсе центральной власти работало и работает на такой результат, когда политика превращается в административно-рыночно-репрессивную деятельность, а исходно хилое гражданское общество почти протягивает спирохетозные ножки. И тем не менее нельзя сказать, что это на 100 % результат сознательного курса на сужение гражданской и политической сфер. Во многих отношениях это системный и объективный, не зависящий от злой или доброй воли процесс, у которого сильные русские и мировые корни.

Суть в том, что и политика, и гражданское общество — феномены, нехарактерные для русской истории и русского общества. Оба эти феномена возникли на Западе (политика — в XVI–XVII вв., гражданское общество — в XIX в.). Они — роскошь и одновременно орудие западной цивилизации для решения её проблем. Для решения русских проблем ни политика, ни гражданское общество не годятся, они у нас не работают. В отличие от западной, в истории русской они появляются как продукт и признак разложения системы, социального упадка. Очаги гражданского общества впервые появились в России в 1870-е годы и исчезли в 1917 г.; политика в строгом смысле слова возникла в 1905 г. и кончилась в 1917–1918 гг. (формально с «мятежом» левых эсеров, по сути — с разгоном «учредилки»). Подчеркну, что и гражданское общество, и политика в пореформенной России часто носили уродливо-ублюдочный, фарсово-карикатурный характер.

Второе пришествие политики и гражданского общества — ещё более фарсовое и уродливое — состоялось в конце 1980-х как результат разложения советского коммунизма. На этот раз они оказались ещё более слабыми и менее жизнеспособными.

Русская история показывает, что по мере формирования её новых структур социальное пространство политики и гражданского общества сжимается. Иными словами, в русской истории гражданское общество и политика суть показатели упадка и регресса системы, а не подъёма и прогресса. Русские проблемы, будь то снизу или сверху, не решаются ни политическим, ни гражданско-общественным способом. Это не хорошо и не плохо — это реальность.

Впрочем, и на современном Западе нарастает процесс если ещё не полного упадка, то стремительного ослабления-отступления нации-государства, политической сферы и гражданского общества. Связано это с неолиберальной трансформацией позднего капитализма, когда капитал перестаёт нуждаться во многих прежних своих институтах, структурах и сферах и начинает обеспечивать проблемы капиталистического накопления иными способами. В этом плане у деполитизации и десивилизации постсоветского социума — не только русские властные корни и причины, но и мировые неолиберальные: неолиберальному brave new world’у ни политика, ни гражданственность не нужны и легче всего они искореняются там, где никогда не были сильны.

С неолиберальной глобализацией связан и развернувшийся особенно активно в последние годы процесс маркетизации внутренней и отчасти внешней политики РФ. Вообще-то, этот процесс — процесс вытеснения политических интересов государства экономическими интересами различных групп и корпораций — идёт во всём мире. Идёт он и в РФ. Многие политические комбинации в РФ, политика РФ в СНГ и в «дальнем зарубежье» — всё это преследует экономические цели, причём нередко вовсе не государства, а отдельных кланов, компаний или групп лиц. И это далеко не только сегодняшняя русская тенденция, а частный случай проявления общемировой тенденции деполитизации посредством экономической приватизации и приватизации власти. Об этой тенденции немало говорят и пишут на Западе (например, Ч. Льюис — руководитель американского Центра общественной чистоты, и многие другие).

VIII