Россия между революцией и контрреволюцией. Холодный восточный ветер 3

Далеко не все действия центральной власти по ужесточению контроля над региональными верхушками косвенно диктовались стремлением укрепить целостность страны и вертикаль власти. Нередко за этим стояла не столько политическая, сколько экономическая или даже классовая причина — ослабление позиций региональных властей перед лицом центральной плутократии как слоя, реализующего свои интересы в процессе передела власти и собственности.

Сухой остаток: да, в настоящий момент, в краткосрочной перспективе РФ более не находится на грани распада. Однако достигнуто это такими средствами и уступками, которые, во-первых, закладывают долгосрочный фундамент для центробежных тенденций; во-вторых, предоставляют этнократиям такие привилегии, которые способствуют экспансии последних далеко за пределы своих республик и прежде всего — в традиционно русские области. И это при отсутствии до сих пор фиксации государственно-правового статуса русских. Короче говоря, целостность государства сохранена, но не ценой ли скрытой балканизации в будущем?

IV

Следующая задача на весах нашего «балансового отчёта» — консолидация элиты, замирение её верхних и средних слоёв. По сравнению с ней вторая и особенно первая задачи — это, процитируем Конька-Горбунка, «службишка, не служба». Вообще, нужно сказать, что Путин — не первый русский правитель, сталкивающийся с задачей «консолидации элит». Её должны были решать многие — Иван Грозный, Михаил Романов, Пётр I, Екатерина II, Николай II, Сталин, Хрущёв, Брежнев. Удачно и мирным способом решили вопрос Михаил Романов, Екатерина II и Брежнев — справились. У них был мощный материальный ресурс, «вещественная субстанция» — люди (крепостные) и земля у Михаила и Екатерины II и сталинский фундамент, нефтедоллары и полуразрешённая, несистемная «коррупция» (не сравнимая, естественно, с нынешней, которая носит системный, если не системообразующий характер) у Брежнева. Всем троим в большей или меньшей степени благоприятствовала международная обстановка.

Николай II провалился — он не смог интегрировать разлагающееся дворянство и буржуазию с печатью разложения на социальном челе, да это вряд ли было возможно как по социальным, так и по экономическим причинам, не говоря уже о международной ситуации, — что не снимает ответственности с Николая за бездарную политику. Особенно если по контрасту сравнить его с Иваном IV, Петром I и Сталиным. Эта «тройка», во-первых, оказалась в крайне тяжёлой ситуации внутри страны и вне её, во-вторых, под руками имела плохо консолидируемую элиту, да и с ресурсами было не густо. То есть попытка простой, стандартной консолидации оказалась бы провальной. «Тройка» пошла иным, нестандартным путём — погром, оттеснение, уничтожение старой элиты и создание новой, которую консолидировали огнём и мечом, вываривая и проваривая в чистках и тяжёлых испытаниях. Результат — создание Московского самодержавия, Петербургского (и империи), Советского Союза как сверхдержавы.

Консолидация верхов в начале XXI в. протекала в острейшей борьбе центроверха с наиболее сильными, активными и горластыми представителями плутократии, главной целью которых было окончательное превращение государства в функцию не просто бизнеса, а бизнеса нескольких лиц. Президенту в таком раскладе они в своих местечковых представлениях о русской истории и головокружении от успехов при Ельцине отводили роль чего-то среднего между марионеткой и зиц-заседателем — ситуация, которую не потерпит ни один персонификатор центральной власти в России. Результат — в 2001 г. ушли Гусинский и Березовский, пытавшиеся подмять под себя и для себя триаду «бизнес — власть — СМИ». В этом, кстати, они не выражали интересы плутократии как слоя — только свои, ещё и поэтому были обречены.

Следующая попытка подмять центральную власть была предпринята более широкой группой «олигархов» во главе с М. Ходорковским. Здесь интересы плутократии как слоя просматриваются более отчётливо, хотя и в этом случае на первом плане были интересы главным образом 4–5 кланов, как это имело место в противостоянии знати царской власти во времена Ивана IV и Анны Иоанновны («затейка» — так назвали эту попытку олигархов XVIII в. ограничить самодержавие, а точнее, ввести коллективное самодержавие нескольких кланов) — не классовый и даже не общесословный интерес, а сумма нескольких частных, клановых интересов. Результат тот же — «затейка» с финалом, который, по Высоцкому, «не трагичен, но досаден» — для её авторов.

Логика «затейников» образца 2003 г. была проста: президентская власть была нужна как прикрытие и гарантия приватизации. Обеспечив приватизацию до определённого уровня, т. е. сыграв свою «историческую роль», она становится лишней или даже начинает мешать тотальной приватизации — последняя требует полной олигархизации власти. Отсюда — поворот «затейников» в сторону парламентской республики, которая должна была стать всего лишь фиговым листком для царства плутократии, для ЗАО «государство РФ».