Россия между революцией и контрреволюцией. Холодный восточный ветер 4

И наконец, last but not least, еще одно подстегивает необходимость развития КРС, желательно — международных, глобальных — противника нужно бить на его территории. Дело в том, что в условиях небывалого кризиса — «кризиса-матрешки» — в борьбу за будущее включаются «просыпающиеся» закрытые структуры орденского и неоорденского типа, молчавшие в течение длительного времени, существовавшие в режиме силанума или, как сказали бы в Конторе, «в режиме активного выжидания». Кризис — время перехода к активным действиям. У структур, о которых идет речь, — свое хорошо разработанное знание, это вам не профессорская наука для профанов. Умение отпирать это знание, подбирать к нему ключи, делать своим тоже должно входить в арсенал КРС. Сила закрытых структур — это во многом, а возможно и прежде всего знание, знание реальной истории, ее игроков, ее законов. Знание всегда было властью-знанием, в XXI в. оно становится фактором производства, причем главным. Тот, кто этого не понимает, — заведомый лузер.

Чтобы конкурировать с выступающими все больше в качестве субъектов закрытыми структурами сетевого типа или, если необходимо, доказать право на равное союзничество, нужно свое непрофессорское знание, а для этого нужны соответствующие структуры военно-интеллектуального, если угодно, кшатрийско-брахманского типа, когнитивный спецназ. Грядет последняя Большая Охота эпохи капитализма, не мы ее затеяли, но если надо, то придется заняться охотой на охотника: «Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути». К необходимости такого подхода подводит нас вся история, особенно отрезок 1913–2013 гг. В этом плане 2013 г. не отличается от 1913 г. К тому же у Времени есть привычка свертываться листом Мебиуса, восьмеркой, в результате вчерашний день становится завтрашним. Завтрашним «днем» 1913 г. был 1914-й. Война. А в ней побеждает не тот, кто готов умереть, но кто готов умереть, убивая противника, т. е. зная, куда нанести удар.

Всё, что мы видим сегодня, свидетельствует: отрезок истории, на который можно «повесить» знак руны Иса (задержка перемен — чем и была эпоха неолиберальной контрреволюции, включая те 20 лет передышки, которые по стечению ряда обстоятельств получила РФ, — но передышка заканчивается), подошел к концу, грядет эпоха под знаком тройки рун: Турисаз (хаос), Хагалаз (разрыв, разрушение) и Эйваз (борьба, напор). В 2013 г. мир и Россия словно застыли над пропастью, подобно Дураку с нулевой карты Старших Арканов Таро: рухнет ли он в пропасть или перескочит через неё, чтобы обернуться 21-й картой и обрести весь мир, — это зависит от нас, в том числе и от того, насколько правильно мы поймём своё время и определим направление главного исторического удара. Жизнь в лихие времена — нелёгкая штука. Но как говорят наши заклятые друзья англосаксы, «every acquisition is loss and every loss is an acquisition» («каждое приобретение есть потеря, и каждая потеря есть приобретение»): именно кризисные периоды наиболее благоприятны для изучения социальной реальности, поскольку на переломе эпох обнажаются их скрытые шифры, их ложь, одетая в белые одежды религии, идеологии или наукообразных схем. Наконец, именно в кризисные времена, во времена социальных бурь Россия выскакивала из исторических ловушек. Пусть сильнее грянет буря?

Однако. М., 2013. № 1–2.

А. И. Фурсов Февраль 1917 года и путь к нему ( Интервью газете «Завтра» ) [7]

«ЗАВТРА». События февраля 1917-го года имеют разную трактовку в современности. Несмотря на то, что прошло уже 100 лет — мы так и не объединились в общем понимании тех событий. До сих пор с февралём 17-го года связано очень много тайн и очень много разночтений…

Андрей ФУРСОВ. В принципе все оценки Февраля можно собрать в две «полюсные» группы. Первая позиция: во второй половине XIX века в России всё было замечательно, страна уверенно двигалась по буржуазному пути, и кульминацией стал Февраль как торжество демократии и либерализма. А потом пришли большевики и всё испортили. Вторая позиция заключается в том, что всю вторую половину XIX века Россия в социальном плане деградировала и потому шла к социальной революции. Февраль в этом контексте стал неким зигзагом, он выламывался из пути к социальной революции, поскольку ничего не предлагал основной массе населения. Российское общество второй половины XIX века вместе со своими бездарными властями было больным, отвергавшим терапевтическое лечение, а потому обречённым на хирургию.