Россия молодая (Книга 1)

- Обкрадывали нас кому только не лень! - рассказывал Иевлев. - Ихние иноземцы, когда мы в учении состояли, наши деньги от посланников в обмен брали, и плата шла вдвое, втрое против настоящих цен. Поверить нельзя, но кроме воды никакого питья не имели, рухлядишку, белье сами стирали. Как чего посмотреть для пользы, что нам неизвестно, - так нельзя. Единственно, что можно, - арифметику и тригонометрию, которые и дома весьма нетрудно при усидчивом прилежании изучить. Некоторые люди за большие ефимки могли еще пользу себе получить, а ежели по скудости по нашей, так единственно, что показывали, - диковины различных монстров: о двух головах младенец женского полу, да мужик в спирту весь волосатый, да еще печень человеческая в спирту, да крокодил, да скорпион...

Иевлев засмеялся, покрутил головой:

- Нынче и смешно и дивно, на что годы ушли! Цельный день ждешь, вдруг приходит наставник наш, сбирает с нас цехины - чудо смотреть. Идем, и что же за чудо? Мужик о двух головах, одна голова где надобно, а другая из брюха растет. Одной голове имя Матвей, другой - Иоганн. И друг с другом беседуют стихами. Посмотрел я, посмотрел, взял нашего наставника за глотку, тряхнул малым делом: "Для чего, спрашиваю, ты нам сие скоморошество кажешь?" Ибо нетрудно понять: два мужика в одной искусной шкуре запрятались и морочат людям мозги. Наставник - в обиду, посланнику жалобу, а посланник еще меня - по роже.

- Смотрю - многому там научены? - смеясь спросил Афанасий.

- Ежели чего узнавали - случаем. Шли морем из Кадикса, дружбу свели с навигатором корабельным, кое-чего узнали. В академии в лейденской сторож принял от нас подарок, зато видели искусства многие и ремесла, да только тайно, ночью. Однажды только подвезло нам: свели дружбу с иноземцем, человек добрый и во многих науках даже превосходный. Он слушал от нас гиштории про Россию, узнавал обычай наш, уклад жизни нашей, как что повелось у нас от отцов и дедов. Нам же премногие свои показал искусства: как надобно крепости строить, в математических науках весьма нас подвинул вперед, фортификацию объяснил с азов, - мы ее учили хоть и многие дни, да без всякого толку. Крепко подружились с ним. Нынче приехал сюда, строит со мной цитадель, работник отменный - Егор Резен. Никакого дела не чурается, своему слову господин, таких бы нам поболее, да нету. Алчущие да жаждущие те едут, а добрых нет...

Лицо Сильвестра Петровича стало приветливым, видно было, что ему приятно говорить о Резене.

- Многое нам хорошее сделал еще Резен Егор. Бывало глобус хочешь купить, али астролябию, али трубу зрительную, - такую цену говорят, что оторопь берет. А купец смеется. Твой, говорит, царь - богатый, что скупишься? Резен Егор ногами бывало на них затопает, вы, говорит, воры, берите правильную цену, иначе я на вас лист напишу королю... Много от него нам пользы было. Собор Святого Марка он нам показал, как строен и в чем искусство архитектора. Город Венецию показал, что в нем прекрасного и худого, гошпитали, какие с умом строены, а какие - с дуростью. На верфях на голландских Ост-Индийской кумпании многие ремесла перед нами открыл, а что худо - мы с его помощью тоже разгадали.

- Ну, а хороши ли в Голландии мастера? - с живостью спросил Афанасий. Он слушал с интересом, забыв про кубок, налитый доверху.

- Мастера хорошие есть у них, владыко, у голландцев, но работая там, все я нашего Ивана Кононовича поминал да Тимоху Кочнева, которые, математики не зная, дивные корабли одним только своим талантом да смекалкой созидают. Что же будет, коли обучат людей, подобных им, еще и математике. Не менее славные мужи, нежели англичанин Исаак Ньютон!

- Что еще за Исаак Ньютон?

Сильвестр Петрович рассказал, что довелось ему видеть достойнейшего Ньютона, который в качестве смотрителя монетного двора был представлен Петру Алексеевичу и его свите.

- Да чем он хорош-то, Ньютон твой? - нетерпеливо спросил Афанасий.

- Многим хорош! - задумчиво ответил Иевлев и неторопливо, стараясь говорить понятными словами, стал рассказывать Афанасию сущность Ньютонова закона всеобщего тяготения, Ньютонову небесную механику. Афанасий внимательно слушал, уставив на Иевлева умные глаза, и казалось, что он видит те движения комет, о которых говорил Сильвестр Петрович, видит приливы и отливы, видит лунные неравенства.

- Что ж, об сем книга написана? - спросил Афанасий.

- Написана, владыко. В Лондоне годов пятнадцать тому назад типографщик три тома выдал сего сочинения.

- А где взять? - с жадностью спросил Афанасий.

- Я сии тома привез. И вам, владыко, завтра же с нарочным из Архангельска пришлю.

- Пришли, пришли! - быстро и опять с жадностью попросил Афанасий. Пришли, сыне. Ох, многое не прочитано, многое неизвестно, так и помрешь во тьме. Что ж сей Ньютон-то - какого роду?