Россия молодая. Книга 1

Подручный трактирщика не был расположен болтать о Колывани, но лейтенант привязался:

– Отвечай, что значит колыванец?

– Из города Колывань – вот что это значит, гере лейтенант.

– Такого города нет.

– Когда я родился, он был.

– Был город Ревель. Отвечай, был?

– Город Ревель есть.

– Да, есть. Это хороший город.

– Хороший! – подтвердил Якоб.

– Если ты из Ревеля – значит, ты эст?

Якоб молчал, глядя на танцующих.

– Ты эст! – сказал лейтенант. – У тебя светлые волосы и серые глаза. Все эсты светловолосые. Это ничего, что ты не швед. Эсты хоть и хуже шведов, но прислуживать они могут. На больших кораблях есть должности буфетчиков. Вот туда мы тебя и определим...

– Благодарю вас, гере лейтенант! – скромно произнес Якоб.

– Да, Ревель! – говорил Улоф Бремс. – Как же... я был там не так уж давно, как раз тогда, когда пригнали русских военнопленных из-под Нарвы. Его величество государь наш король приказал ничем не кормить московитов, потому что они приучены питаться древесной корой и снегом. Их гнали пешком от самой Нарвы, этих варваров, и было довольно холодно...

Подручный буфетчика не отрывал теперь своего упрямого взгляда от лица лейтенанта...

– Было довольно холодно, – повторил он ровным голосом.

– Да, мороз. Они совсем обезумели во время перехода. Но бургомистр Ревеля получил приказ от генерал-интенданта вооружить всех эстов и, если московиты будут просить хлеба, – просто стрелять...

– Просто стрелять?

– Самое нехитрое дело! Пусть едят древесную кору...

– Кору! – словно эхо повторил Якоб. – И эсты в них стреляли?

– Нет, но мы стреляли, если видели этих варваров на нашем пути. Благодарение господу, они недолго там пробыли. Их угнали на рудники и роздали зажиточным крестьянам, как раздают рабочий скот... Я сам взял для своего отца двух московитов... Я служу короне на флоте, я моряк, должен же кто-то работать в имении...

И лейтенант ударил кулаком по столу.

– Моряки – это люди! – говорил он. – Но не всякие моряки – люди. Люди – это шведские моряки. Все прочие моряки, вместе взятые, не стоят и скиллинга. Шведский моряк – это моряк! Верно я говорю или неверно, – отвечай мне, Якоб из погребка «Веселые приятели»!

– Я бы хотел, гере лейтенант, быть моряком! – ответил Якоб. – С вашего разрешения, гере лейтенант, мне бы очень хотелось быть моряком. Если бы вы шли в Архангельск, я попросился бы к вам. Все-таки это военное плавание, гере лейтенант, в котором, несомненно, можно отличиться перед короной...

Лейтенант Бремс налил в свою кружку бренди, разбавил его пивом и выпил залпом.

– Ты не дурак! – сказал он, стукнув кружкой по столу. – Моряк – хорошая работа. У моряка порою в кармане что-нибудь да позванивает, не правда ли?

Якоб кивнул:

– Конечно, гере! Но настоящий человек – это военный моряк!

– Ты умный парень! – сказал Улоф Бремс. – Может быть, в твоей жизни произойдет перемена...

Колыванец Якоб смотрел выжидающе.

– Да! Или я не буду лейтенантом! Вот как! Плесни-ка мне в стакан еще этой дряни!

Теперь он выпил бренди, не разбавляя его пивом.

– Якоб, ты долго будешь там сидеть? – крикнул трактирщик. – Меня разрывают на части, а он уселся...

Якоб нехотя пошел за стойку. Два матроса с фрегата «Божий благовест» танцевали новый танец – алеманд. Один матрос изображал даму, другой кавалера. В погребке стоял густой хохот, «дама» очень смешно кривлялась и показывала кавалеру свое благорасположение. А кавалеру, по всей видимости, она была противна, эта «дама» с красным от пьянства носом и разодранным ухом.

К лейтенанту Бремсу подсел другой лейтенант с яхты «Резвый купидон» – Юхан Морат. Он был пьян до того, что не сразу узнал своего старого друга лейтенанта Бремса. Сначала он принял его за эконома эскадры, потом за своего родного брата.

– Тебе, как я думаю, пора на корабль! – сказал лейтенант Бремс.

– К черту! – ответил Морат.

– Ты зол? – спросил Бремс.

– Да, зол... Киты... какие киты? Такие киты разве бывают? Царь китов...

Подручный трактирщика Якоб опять подсел к лейтенантам. Улоф Бремс выпил еще бренди. Багровый от выпивки Морат ревел хриплым басом:

– Киты? Я не дурак, вот что! Я плаваю шестнадцать лет... Мы идем туда же, куда шли. Но нам нужно, чтобы никто не знал... Здесь все свои, слушайте меня, если хотите знать правду: зачем такому флоту идти на китобойный промысел? Где это видано? Только тупицы или молокососы могут верить сказкам о китовом царстве...

– Китовое царство есть! – сказал упрямый Якоб.

– А я говорю – нет! – крикнул Морат.

– Но вы все-таки идете на промысел? – спросил Якоб.

– Да, парень, мы идем на промысел! – крикнул краснорожий человек с серьгой в ухе. – И пусть я не буду Билль Гартвуд, если я не вернусь оттуда богатым, как сорок тысяч чертей с Вельзевулом впридачу...

За соседним столиком матросы сдвинули кружки:

– За русское золото в наших карманах!

– Вечная слава богатому!

– Да здравствуют архангельские киты!

– Мы не побрезгуем червонцами царя московитов...

– Вот слышите, что говорят люди! – крикнул Морат. – А они-то немало поплавали на своем веку.

И лейтенант Морат пошел пить со своими матросами.