Россия молодая (Книга 2)

В десятом часу утра внутрь крепости с развернутым знаменем, под пение труб и бой барабанов, вошел Преображенский полк, а в "палисады" - на прикрытом пути - Семеновский. Ярко светило солнце, играло на трубах, на шпагах, на стали багинетов. Шведы - именитые жители Ниена, отсиживавшиеся в неприступной, как казалось им, крепости, - с изумлением смотрели на русских, словно не веря своим глазам, спрашивали друг у друга: неужто свершилось, неужто пал Ниеншанц...

А бомбардирский поручик Меншиков, поигрывая окаянными веселыми глазами, покрикивая "левой, левой, детушки, старайся!", держа шпагу на караул, вел своих орлов мимо господина вице-адвоката Герца, мимо Христиана Роземюллера - уездного судьи, мимо Акселя Лиельгрена - тюремного надзирателя, мимо господина Линдемарка - таможенного смотрителя в Ниене, мимо их супруг и дочерей, мимо офицеров сдавшейся крепости - к пороховым погребам, к арсеналу, к пушкам, к бастионам. Рядом с ним, стараясь попасть в ногу, поспешал юркий шведский лейтенант, въедливо объясняя:

- Сей бастион именуется - Гельмфельтов, сей - Кервиллов, а сей в честь преславнейшего государя нашего - Карлов...

Меншиков вдруг остановился, сказал по-русски, громко, так что солдаты слышали:

- А иди-ка ты, офицер, отсюдова туда-то и туда-то! Карлов! Мы бастионы и сами окрестим, без твоего подсказа! Иди от меня! Прискучил!

Офицер задохнулся, схватился было за шпагу. Меншиков с железным лицом, с отдельной улыбкой на тонких губах, посоветовал:

- Ты сии ухватки забудь. Дам в морду - ввек не прочухаешься, паскуда! Вишь - кулак!

И осторожно, чтобы не заметили шведские дамы, показал шведу кулачище с надутыми синими венами.

Шведы в это время выходили из крепости. Именитые граждане с узлами в руках, с мешками и сундуками искали, где бы нанять лошадей, - их кареты, экипажи и кони были отобраны русским войском. Иоганн-Генрих Фризенгольм, получивший титул барона за то, что дал Карлу деньги на ведение войны с московитами, немолодой мужчина с изрядным брюхом, изнемогая под тяжестью своего сундука, говорил вице-адвокату фискалу Герцу:

- Ну что вы на это скажете, гере вице-адвокат? Я не пожалел все свое состояние, я отдал даже приданое жены, я отдал деньги своих детей - и для чего? Для того, чтобы потерять наш Ниен и нашу крепость...

- Ненадолго, гере Фризенгольм, - сказал вице-адвокат. - Совсем ненадолго. Флот адмирала Нуммерса близок, не пройдет и недели, как шведская метла выметет отсюда этот московитский мусор. И мы выстроим новый Ниен и новую крепость - такую неприступную...

- Только не на мои деньги! - перебил Фризенгольм. - Что касается меня, то я не дам больше ни скиллинга. Поверьте моему честному слову, гере вице-адвокат!

3. "АСТРИЛЬД" И "ГЕДЕАН"

Меншиков, отвалясь, сидел в холодочке против только что схваченного на море шведа, спрашивал через переводчика:

- Моряк?

Швед отмалчивался, утирал рот зеленым фуляром. Бомбардирский урядник Щепотев сказал из-за спины Александра Данилыча:

- Да мы ж видели, как его на шлюпку, дьявола, спустили. С ним еще народишко был, те половчее его - не попались в засаду.

Меншиков подумал, спросил погодя:

- Ты с кораблей, которые идут к Ниеншанцу - дабы сделать сикурс? Него тебе велено крепостному коменданту указать?

Петр издали сказал:

- Оставь его, Данилыч! У него присяга. Сами додумаемся...

Но швед вдруг спросил, сколько ему заплатят, если он все скажет по правде. Рябов дернул Иевлева за рукав, остерег:

- Ты скажи, Сильвестр Петрович, Меншикову: обманет швед. Я тоже так торговался.

Но швед не обманул, сказав, что на два условных выстрела с эскадры Нуммерса крепость должна отвечать тоже двумя выстрелами. Так и сделали. Охотники с взморья оповестили, что шведские корабли, услышав ответ на свой сигнал, спокойно встали на якоря. Александр Данилыч отсчитал шведу деньги, но меньше, чем договорились. Швед обиделся, Александр Данилыч крикнул:

- Еще лаешься, пес! Тридцать червонных тебе дал, более, чем Иуде, у того - серебро, у тебя - золото!

С Гутуевского острова опять прибыл гонец, из расторопных щепотевских ребят, рассказал, что два вражеских судна подошли к самому устью Большой Невы и дожидаются утра, дабы идти к реке Охте. Петр собрал совет. Сильвестр Петрович заговорил первым:

- Наши фрегаты для сего дела жаль, государь. Неровен час, потеряем, они первые наши военные корабли здесь. Пока еще других дождемся. Идти надобно лодками...

Меншиков рассердился:

- Вздор несешь, Сильвестр! Как со шведами свалишься абордажем? Пока с лодок полезем - всех перебьют...

Чамберс согласился со вздохом:

- С лодок на корабли - нельзя. Плохо.

Брюс развел руками:

- Трудно, государь...

Петр огляделся, поискал глазами, крикнул позвать первого лоцмана. Тот сказал осторожно:

- Да ведь как делать, Петр Алексеевич! По-дурному - побьют, а по-умному - мы их кончим. Невою идти к ним - проведают, надо с тайностью. Проведал я от тутошних рыбаков, ныне и сам посмотрел - есть еще речушка, лодки по ней пройдут, тою речушкою и выскочим...