Россия молодая (Книга 2)

- Одурели? Там шведа пасутся, разве пустят пройти? По всей Двине для бережения от шведских воров пушки понаставлены, каронады, коты, - десять раз потопят, покуда в устье войдешь...

Окке испуганно посмотрел на адмирала, перевел деликатно, смягчая грубость русского. Якоб, держа поднос, не отрываясь смотрел на рыбаков: вот они какие, простые русские люди!

Шаутбенахт отхлебнул кофе, приказал перевести рыбакам, что дает им на размышление ровно десять минут. Пусть сюда принесут десятиминутные песочные часы, у штурмана есть такие.

Уркварт мигнул Окке, тот, размахивая локтями, побежал в штурманскую каюту, вернулся запыхавшись, перевернул часы, песок посыпался тоненькой струйкой. Русские смотрели на песок, неторопливо переговариваясь, и лица у них были спокойные.

- То-то, что не надо было в море идти! - сказал один, загорелый, с пушком на верхней губе, остриженный кружочком. - Верно бирюч кричал, шведы и впрямь...

- Надо, не надо! - ответил другой. - Харчить-то брюхо просит, вот что худо. Без моря как прохарчишься...

Третий - старичок с веселым блеском в глазах - сказал насмешливо:

- Лонгинов-то Нил Дмитрич за столом сидел, а нам не подносят. Нет, серчает старый пес; вишь, ходит. Ходи, ходи, немного выходишь...

Молодой засмеялся, прикрыл рот ладонью. Потом сказал серьезно:

- Хаханьки да хиханьки, а дед сердитый. Как бы и впрямь животы нам свои здесь не скончать...

Песок все сыпался - тоненькой золотистой струйкой. С криками, косо, на распластанных крыльях неслись к воде чайки. Шведские матросы угрюмо посматривали на русских. Ярл Юленшерна негромко спросил Окке:

- О чем они говорят?

- Обдумывают, как поступить! - осторожно ответил Окке.

- Они начнут обдумывать после того, как мы повесим половину из них! сказал шхипер Уркварт. - Я знаю, что это за народ!

Юленшерна покосился на шхипера и приказал звать корабельного профоса. Широкоплечий, низкорослый матрос, с вывернутыми ногами, быстро полез на мачту - закидывать петлю на нока-рею. Из люка неторопливо, позевывая в кулак, вышел профос Сванте Багге, в красном колпаке, с голыми волосатыми руками.

- Кого? - спросил он, обводя русских взглядом.

- Всех, начиная с самого младшего! - велел Юленшерна. - И побыстрее!

Сванте Багге закричал матросу, что неверно закидывает петлю, матрос поправил как надо. Песок пересыпался весь из верхнего пузырька в нижний. Матросы - Кристофер, Билль Гартвуд с серьгой в ухе, Швабра - подошли к самому молодому русскому. Швабра знаками велел ему снимать кафтан. Окке торопливо перевел:

- Одежду сними, человек, одежду...

Русский огляделся, как бы недоумевая, загорелое лицо его стало совсем детским, он оттолкнул Швабру, сказал сердито:

- Очумели? За что вешать-то?

- Я жду! - сказал Сванте Багге.

Старичок вышел вперед, загородил собою молодого, постучал себя кулаком во впалую грудь, сказал Швабре истово, раздельно, как глухому:

- Меня для начала! Он - молодой, вьюнош! Меня - делай!

Перекрестился дрожащей рукой, поклонился своим низко, попросил:

- Простите, ребята, ежели что было...

Рыбаки угрюмо молчали, старик отдельно поклонился кормщику Копылову:

- Прости и ты...

И зашептал:

- Чего столбеете, дурни! Прыгайте в воду, плывите! Мне не выгрести, а вы не старые, здоровые, покуда очухаются - вон где будете... Висеть на вешалке - не велика честь...

Копылов взял старика за плечи, посмотрел ему в глаза, поцеловался с ним трижды. Старик еще шепнул:

- Ярить их сейчас буду, а вы делайте как сказано. Ну, прощай!

Он расстегнул на шее заношенный воротник рубашки, сам, ловко ступая тонкими ногами, пошел к раскачивающейся петле, выцветшими глазами оглядел неприветливый берег острова, серо-зеленое море, лица шведских матросов, построенных по бортам флагманского корабля. Опять перекрестился и сказал громким злым голосом:

- Стреж до города Архангельского знаю, а не поведу! И не найдете вы, воры, такого человека на нашей земле, чтобы повел корабли ваши, не найдете иуду. Во, во!

Сложил кукиш, вытянул его Юленшерне, сам вдел голову в петлю, выбив ногою скамейку.

Профос Сванте Багге навалился всем телом на пеньковую веревку, визгливо заскрипел блок. Ярл Юленшерна сказал шхиперу Уркварту:

- Блок не смазан, выпороть виновного!

В это мгновение страшно закричал матрос Швабра. Ярл Юленшерна оглянулся на крик и увидел, что русские, назначенные к казни, разбросав матросов, прыгают в воду. Матрос Гартвуд корчился на палубе, матрос Швабра кричал в воде.

- Огонь! - скомандовал Уркварт. - Огонь по беглецам!

Но пока на палубу выбежали солдаты с ружьями, пока они поняли, в кого надо стрелять, прошло слишком много времени. Выстрелы гремели впустую, двое рыбаков уже вылезли на прибрежные камни, остальные подплывали к берегу.

- Тем, кто упустил русских, по тридцать плетей каждому! - приказал Юленшерна шхиперу Уркварту. - Может быть, они станут поумнее и поймут, в какую страну мы идем. Проклятые ротозеи! Пороть немедленно, сейчас же!

2. МЫ ПРИМЕМ ИХ КАК ГОСТЕЙ!

Вскоре с эскадры завидели еще какое-то рыбацкое судно. "Божий благовест" бросился его нагонять.