Россия на Дунае. Империя, элиты и политика реформ в Молдавии и Валахии, 1812—1834

Рассуждения Фонтона отражали реальную политическую и стратегическую дилемму России в отношении Дунайских княжеств и Балканского региона в целом. Ранние войны с османами велись ради безопасности южных пределов Российской империи от набегов крымских татар, которые были вассалами султана. Постепенное продвижение русских войск и оборонительных линий на юг привело к двум турецким войнам Екатерины Великой в 1768–1774 и 1787–1791 годах, в результате которых Россия установила контроль над Крымом и всем северным побережьем Черного моря[7]. С закрытием «степного фронтира Европы» Российская империя достигла своего «естественного» предела на юго-западе[8]. Дальнейшее продвижение на Балканы неизбежно делало тыл российской армии уязвимым со стороны Австрии и превращало российскую экспансию в предмет постоянной озабоченности со стороны других великих держав. Осознавая это, Павел I и Александр I отказались от агрессивной политики по отношению к Османской империи и взамен стали стремиться к преобладающему влиянию над ослабевшей державой султанов[9]. Российский протекторат над Молдавией и Валахией являлся ключевым элементом этой политики «слабого соседа», привлекая к России другие православные народы Юго-Восточной Европы. Тем не менее Александру пришлось снова воевать с Османами в 1806 году, когда Порта низложила господарей Молдавии и Валахии без согласования с Россией.

Решение Николая I объявить войну Османской империи в 1828 году также обусловливалось необходимостью утвердить российский протекторат над Дунайскими княжествами. Однако на этот раз Россия не ограничилась подтверждением своих прерогатив в отношении Молдавии и Валахии в мирном договоре. Временная российская администрация в княжествах осуществила ряд всеобъемлющих реформ, которые определили их развитие на протяжении последующей четверти века. Под надзором российских властей представители местных элит разработали и приняли Органические регламенты, которые обозначили полномочия господарей и боярских собраний, определили отношения между крестьянами, помещиками и государством, реорганизовали администрацию и способствовали общему благосостоянию княжеств. Реформы также превратили российских консулов в Яссах и Бухаресте в фактических арбитров в отношениях между господарями и боярской оппозицией.

Способствуя расширению сферы российского влияния без территориальных аннексий, реформы 1829–1834 годов сыграли значительную роль в политической эволюции Молдавии и Валахии в XIX столетии. Во-первых, реформы представляют собой важную стадию в конфликте разных группировок местных элит, который наблюдался в 1820‐х годах. Во-вторых, институционные преобразования этого периода способствовали становлению современной румынской государственности. В культурной сфере период временной российской администрации в княжествах сообщил важный импульс вестернизации молдавских и валашских элит и в конечном счете способствовал возникновению румынского национализма. Все эти аспекты демонстрируют значимость реформ 1829–1834 годов в российско-румынских отношениях.

Однако, несмотря на его масштаб и значимость, взаимодействие Российской империи с элитами Молдавии и Валахии остается в тени российских связей с другими балканскими народами[10]. Освещение политики временной российской администрации в российской прессе конца 1820‐х – начала 1830‐х годов было весьма скупым и не может сравниться ни с предшествовавшим ей интересом российской публики к Греческому восстанию, ни с последующей озабоченностью российского общественного мнения судьбами Сербии и Болгарии[11]. В своих отношениях с южными славянами во второй половине XIX века российское правительство и российское общество не извлекли уроков из отношений с молдавскими и валашскими элитами на предыдущем этапе. Примечательно также и то, что данный пробел характеризует и современную историографию Российской империи, несмотря на разнообразие ее тематики и несомненный интеллектуальный динамизм[12].

Данная книга стремится восполнить это упущение. В ней повествуется о взаимодействии континентальной империи с элитами двух румынских княжеств, стратегически расположенных на нижнем Дунае. Несмотря на превращение Молдавии и Валахии в вассалов Османской империи к началу раннемодерного периода, княжества постоянно служили театром военных действий между османскими, австрийскими и польскими войсками, а их элиты испытывали на себе различные культурные и политические влияния. Превращение России в важного игрока в Черноморском регионе к началу XVIII столетия повлекло за собой целую серию Русско-турецких войн, в ходе которых российские войска всякий раз занимали территорию Молдавии и Валахии. Стремясь разрушить Османскую империю или превратить ее в удобного «слабого соседа», восточная политика России неизменно требовала гегемонии в княжествах, поддержание которой оказалось непростой задачей.