Россия на историческом повороте: Мемуары

Царица по-своему была права, считая лидера конституционных сил наиболее опасным противником своей безумной мечты о восстановлении абсолютного самодержавия в России. Движение октябристов вместе со всеми зависимыми от него группировками, без сомнения, находилось в арьергарде тех сил в стране, которые выступали за подлинную демократию. С другой стороны, оно было в авангарде тех же сил в высшем эшелоне власти — в руководящих военных, административных и великосветских кругах. Противодействуя таким образом реакции, оно волей-неволей расчищало дорогу бурному возрождению революционного движения, мощный импульс которому дало побоище на ленских золотых приисках весной 1912 года.[35] И хотя октябристы не имели ни малейших намерений углублять демократизацию России, они всячески стремились поднять страну до более высокого экономического и культурного уровня, соответствовавшего великой державе. В этом они получили поддержку со стороны умеренного крыла оппозиции и наиболее просвещенных людей, занимавших высшие административные посты. Таким образом, несмотря на то, что они возникли в условиях наступления контрреволюции, III й IV Думы сыграли прогрессивную роль в истории России. Некоторые из принятых ими законов самим своим фактом существования содействовали экономическому и культурному буму, переживаемому Россией в последнее десятилетие перед первой мировой войной.

В период существования Думы, например, система образования развивалась столь бурно, что к моменту начала войны Россия подошла вплотную к введению всеобщего обязательного образования. В начале XX века было покончено с абсурдной и преступной кампанией, которую проводили против народного образования в конце XIX века реакционные министры. К 1900 году 42 процента детей школьного возраста посещали школу. III Дума большинством голосов утвердила законопроект о всеобщем обучении, внесенный министром образования П. М. Кауфманом-Туркестанским. К несчастью, закон был отклонен Государственным советом, половину членов которого назначал лично царь, и возвращен на доработку в Думу. Позднее этот закон был принят IV Думой. К тому времени министр просвещения граф П. Н. Игнатьев считал, что уровень грамотности среди молодежи в стране позволял ввести систему обязательного начального обучения. И не разразись война, она была бы полностью реализована к 1922 году. Но даже и до войны в школу не ходили в большинстве случаев лишь те дети, родители которых не хотели этого.

В 1929 году фонд Карнеги опубликовал книгу «Русские школы и университеты времен мировой войны».[36] Ее авторы — два профессора, специализировавшихся в области русской системы просвещения, Одинец и Покровский, а предисловие к ней написал бывший министр просвещения П. Н. Игнатьев. Книга была призвана разоблачить миф о том, будто до прихода большевиков лишь 10 процентов населения в стране было грамотным, а правящие классы всеми силами стремились помешать детям рабочих и крестьян получить образование. Если рассматривать состояние высшего и среднего образования в России с точки зрения социальных уровней учащихся, то оно было самым демократическим в мире. Даже до учреждения Думы земства тратили на образование 25 процентов своих средств, а в период ее деятельности — до трети. За время с 1900 по 1910 год государственные ссуды земствам на образование увеличились в двенадцать раз. В 1906 году действовало 76 тысяч школ, которые посещало около 4 миллионов учеников. А в 1915 году число школ уже превысило 122 тысячи, а число учащихся достигло 8 миллионов. За это время был повышен возраст для оканчивающих школы, а учебные программы расширены с тем, чтобы дать возможность наиболее одаренным детям из крестьянских семей продолжить образование в пределах средней школы. В государственных школах обучались не только дети, они стали центром просвещения и для взрослых. При школах создавались библиотеки, проводились лекции, вечерние и воскресные занятия для взрослых и даже устраивались театральные представления. Для подготовки учителей земства организовывали специальные курсы. Ежегодно на учебу за границу отправлялись группы преподавателей и преподавательниц. До первой мировой войны тысячи учителей из государственных школ побывали в Италии, Франции, Германии.

Подводя итоги, Одинец и Покровский писали: «Вывод, который следует сделать из состояния начального и среднего образования в России непосредственно в канун войны, заключается в том, что никогда за всю историю русской цивилизации развитие системы образования не проходило столь стремительно, как в рассматриваемый период».