Россия на пороге Нового времени. (Очерки политической истории России первой трети XVI в.)

14 октября в Можайск, где в это время находился «на потехе» Василий III, прибыли литовские представители — полоцкий воевода Петр Станиславович Кишка и подскарбий Богуш [1202]. Здесь в присутствии папских и имперских послов начались переговоры. Литовские представители непременным условием заключения мира ставили уступку Смоленска. Русская сторона на это категорически не соглашалась. Тогда Кишка и Богуш пошли на заключение нового, теперь уже шестилетнего, перемирия [1203]. С этим литовское посольство и покинуло Можайск. Вместе с ним в ноябре 1526 г. из России уехали Нугарола и Герберштейн. Несколько позже отправился в Рим папский легат, которого сопровождали дьяк Еремей Трусов и Шарап Лодыгин [1204]. В декабре для подтверждения заключенного перемирия в Литву выезжала миссия окольничего И. В. Ляцкого и дьяка Елизара Цыплятева. 28 февраля 1527 г. Сигизмунд I подписал договор, продлевающий на шесть лет (с 25 декабря 1526 по 25 декабря 1532 г.) перемирие между Литвой и Россией [1205]. Это было крупной победой русской дипломатии. Надежды Сигизмунда на возвращение Смоленска становились все более и более несбыточными. Планы церковной унии и ангитурецкие проекты Империи были тактично, но вместе с тем решительно отклонены русскими дипломатами.

Добившись успешного завершения переговоров с Великим княжеством Литовским, Василий III отправляется в большую поездку на богомолье в Тихвин к Пречистой (9 декабря 1526 г. — 6 января 1527 г.) [1206].

Следующие три года (1527–1529) прошли в обстановке относительного спокойствия, воцарившегося на рубежах Русского государства, и спада дипломатической активности правительства Василия III.

Еще в декабре 1526 г. в Москву вернулись торговые люди, посланные Василием III в Царьград, а с ними появился вездесущий турецкий торговый представитель Скиндер, вызвавший уже в прошлый свой визит гнев великого князя. В грамоте султана, которую привез с собой Скиндер, и на этот раз ничего не говорилось об укреплении дипломатических контактов (в чем нуждался московский государь), а лишь содержалась просьба оказать содействие Скиндеру в его торговых операциях. Получив весьма прохладный ответ, Скиндер в ноябре 1527 г. покинул Россию. Не сдвинула вопроса о русско-турецких отношениях и торговая миссия грека Андреана (1528 г.) [1207].

Турция, занятая войной с Империей, не уделяла сношениям с Россией сколько-нибудь достаточного внимания. В мае 1529 г. огромная турецкая армия вторглась в пределы Венгрии, уже в сентябре она осадила Вену. Однако под Веной Сулейману I было нанесено решительное поражение, и в середине октября султан вынужден был отступить от стен этого города.

Как раз в это самое время в Москву снова прибыл злополучный Скиндер. 17 октября он был принят в Можайске Василием III. На этот раз визит в Россию Скиндера окончился его смертью (в декабре), причины которой так и остаются невыясненными.

Сколько-нибудь существенных переговоров со странами Запада в 1527–1529 гг. не происходило.

Василий III в эти годы много времени находился в поездках. Так, лето 1527 г. (до 15 августа) он провел с Еленой Глинской в подмосковном селе Воробьеве [1208]. Большую поездку он совершил осенью и зимой 1528 г., побывал в Александрове (Новой слободе), на Волоке (20 октября), в Переяславле, Ярославле, Вологде, а также в Кириллове и других северных монастырях [1209]. Во время поездки он совершал моления с просьбой об «отроде», т. е. рождении наследника.

Осенью 1529 г. Василий III находился в Можайске, очевидно на охоте [1210].

Убедившись в полном провале своих планов церковной унии, папский двор охладел к «московиту». Занятые борьбой с турецкой опасностью и венгерской проблемой, Карл V и Фердинанд поняли, что участия России в антитурецкой лиге им не добиться. Поэтому они перестали проявлять какой-либо интерес к союзу с Россией. Только в 1527/28 г. вернулись в Москву посылавшиеся к Карлу V Ляпун Оси-нин и Андрей Волосатый. С ними прибыли Степан Клинчич, посол «угорского Фердинанда короля». С ответным визитом к Фердинанду отправлены были вместе с Клинчичем Мешок Квашнин и Шелоня Булгаков (возвратившиеся на Русь, очевидно, в 1531/32 г.) [1211]. О характере их переговоров нам ничего не известно.

После заключения перемирия с Москвой и Великое княжество Литовское переключило свою дипломатическую и военную активность на другие направления (главным образом на борьбу с Крымом и на венгерскую войну). Обмен посольствами с Россией в это время продолжался, но речь в них шла главным образом о мелких пограничных спорах и других повседневных делах дипломатической практики [1212]. Летом 1529 г. в Москве побывали посланцы Литвы Матвей Янович и Василий Чиж, зондировавшие вопрос о возможности заключения «вечного мира» с Россией (на условиях прежнего перемирия). Их дипломатические усилия встретили при дворе Василия III благоприятное отношение [1213]. Впрочем, переговоры о мире шли очень вяло.