Россия на пороге Нового времени. (Очерки политической истории России первой трети XVI в.)

Макарий не ограничивал свою деятельность одним Новгородом. 26 января 1528 г. он совершил инспекционную поездку в Псков, стремясь упрочить старинные церковные связи с одним из крупнейших центров России. Поездка Макария не вызвала особых восторгов у псковичей. Архиепископ хотел прожить в Пскове месяц. Но дьяк Мисюрь Мунехин, фактический глава великокняжеской администрации в Пскове, ограничил пребывание архиепископа в Пскове десятью днями, правда ссылаясь на какую-то грамоту Василия III, о которой Макарий не знал.

Не прошло и полутора месяцев, как 11 марта Мисюрь «преставился скорою смертью». После его смерти произведен был обыск. При Этом выяснилось, что этот законник неплохо устраивал свои личные дела. В его казне нашли бумаги, содержавшие запись взяток, которые он давал на Москве боярам, детям боярским и дьякам. Это вызвало волнение в Пскове: «…и бысть в людех мятеж о его животех (имуществе Мисюря. —А. 3.) и взыскание велие» [1257].

После опыта с Мисюрем Василий III решил чаще менять дьяков в Пскове, назначая одновременно уже по нескольку человек на должность. По этому поводу Псковский летописец с сарказмом писал: «И быша по Мисюри дьяки частые, милосердый бог милостив до своего созданиа, и быша дьяки мудры, а земля пуста; и нача казна великого князя множитися во Пскове, а сами ни один не сьехаше поздорову со Пскова к Москви, друг на друга воюя» [1258]. В 1532 г., например, во Пскове было уже целых три великокняжеских дьяка. Но это только ухудшало положение вещей.

Тем временем в Новгороде усиливался контроль великокняжеской администрации. В июле 1531 г. туда посланы были дьяки Яков Шишкин, Афанасий (Фуник) Курцов и дворцовый дьяк Митя Великий. Размерив все городские улицы на Софийской стороне, они повелели «решотки… ста-вити по всему граду и огневщики (пожарных. — А. 3.) уставили». С 1 октября для уменьшения «разбоев» в городе у решеток поставили стражу [1259]. Яков Шишкин принадлежал к числу наиболее просвещенных дельцов первой половины XVI в. типа Мисюря Мунехина, Дмитрия Герасимова, Федора Карпова. Как и Карпов, он стремился отстаивать государственные интересы даже тогда, когда они вступали в противоречие с корпоративными представлениями русской церкви. Он считал, что в судопроизводстве нельзя ограничиваться только одним Судебником, но следует руководствоваться также разумом и милостью [1260].

Великий князь и иосифляне укрепляли свои позиции среди высшего новгородского духовенства. 2 октября 1530 г. архимандритом крупнейшего Новгородского Юрьева монастыря посажен был Силуян, архидьякон Василия III. 21 ноября 1531 г. по настоянию великого князя архимандритом Хутынского монастыря назначили Феодосия, постриженника Иосифо-Волоколамского монастыря [1261]. Позднее Феодосий стал преемником Макария на новгородской кафедре. Феодосий сразу же после назначения в Хутынский монастырь показал себя предприимчивым церковником. 25 апреля 1533 г. у гроба Варлаама Хутынского якобы сама собой загорелась свеча и горела девять недель, при этом воску в ней не убавлялось. Часть «чудотворной» свечи была предусмотрительно отправлена самому Василию III [1262].

Вторая половина 20-х годов XVI в. была ознаменована стабилизацией внешнеполитического положения России. Правительству Василия III удалось продолжить на шесть лет перемирие с Великим княжеством Литовским. Возобновились дружеские связи с Молдавией. В обстановке усилившегося давления Порты на Восточную Европу продолжались переговоры Москвы с Империей и Папской курией. Укреплением обороны южных границ и благодаря удачному ведению сложной дипломатической игры в Крыму Василий III добился обеспечения безопасности русских земель от опустошительных крымских набегов. Все это давало возможность увереннее осуществлять общий курс внутренней политики, который характеризуется в это время возросшим влиянием на великого князя иосифлян и княжеского окружения Елены Глинской.

Глава 14 Клерикалы и гуманисты

После смерти Иосифа Волоцкого (1515 г.) и новгородского архиепископа Серапиона при дворе Василия III происходила напряженная борьба за влияние на великого князя между нестяжателями (Вассианом Патрикеевым и Максимом Греком) и иосифлянами (Даниилом). Если на первых порах, т. е. до начала 20-х годов XVI в., Василий Иванович покровительствовал «заволжским старцам», то затем митрополиту Даниилу и другим наследникам Иосифа Волоцкого удалось одержать победу над их врагами.

Противоборство двух группировок среди русских клерикалов проявилось не только в их политической деятельности, но и в напряженной публицистической полемике.