Россия на рубеже XV-XVI столетий (Очерки социально-политической истории).

Приведенные сведения показывают, что основную массу еретиков, известных гонителям, составляли представители белого духовенства — священники, дьяконы, крылошане. Кроме них непосредственно в движение были вовлечены 1 боярин, 1 подьячий и 1 монах. Социальный состав еретиков отлично рисует в 1489 г. один из сподвижников архиепископа Геннадия — Тимофей Вениаминов: «В то лето здесе в преименитом ту Неуполес (Новгороде. — А. З.) мнози священники и диакони и от простых людий диаки явилися сквернители на веру непорочную». По словам самого Геннадия, «та прелесть здесе распрострелася, не токмо в граде, но и по селом. А все от попов, которые еретики ставили в попы». Немного позднее (начало 90-х годов) Иосиф Волоцкий писал суздальскому епископу Нифонту: «…отступиша убо мнози от православный и непорочныя… веры… ныне и в домех, и на путех, и на тръжищих иноци и мирьстии и вси сомнятся, вси о вере пытают…» [270]

Несмотря на реальную возможность преувеличения со стороны ревнителей правоверия, картина остается однозначной. Вольномыслие охватило широкие круги городского населения, затронуло даже деревню. Идеологом ереси было белое духовенство, что характерно для средневековья. По словам Ф. Энгельса, сельские и городские священники, «несмотря на свое духовное звание… разделяли настроения бюргеров и плебеев. Участие в движениях того времени, являвшееся для монахов исключением, для них было общим правилом. Из их рядов выходили теоретики и идеологи движения…». [271]

О радикальном характере взглядов новгородских еретиков, свойственном плебейскому направлению средневековых ересей, можно судить по обвинениям их гонителей. Согласно Геннадию, еретики отрицают божественность Христа и богоматери, признают только Ветхий завет, не верят в чудотворцев, не хотят поклоняться кресту и иконам. Примерно то же повторил и соборный приговор на еретиков 1490 г. Говорили также о надругательствах над святынями («святыя иконы щепляли и огнем сжигали», а «инии крест… зубы искусали»). [272]Возможно, ревнители православия сознательно сгущали краски, но методика определения степени достоверности рассказов обличителей еще в полной мере не разработана. [273]Однако борьба велась с реальными противниками, а главное, с целью воздействовать на массы сочувствующих вольнодумцам, поэтому было необходимо опровергать действительные взгляды еретиков. [274]

История обнаружения и разгрома ереси сводится к следующему. В 1487 г., в разгар движения против самоуправства наместника Якова Захарьича, Геннадий в послании к влиятельному церковному деятелю епископу Прохору Сарскому сообщает, что им обнаружена в Новгороде ересь. Некий поп Наум «покаялся» и рассказал о ереси архиепископу. Тот сразу же «послал грамоту да и подлинник к митрополиту, что Наум поп сказывал, да и тетрати, по чему они молились по-жидовскы». Геннадий излагал также основные прегрешения еретиков. Очевидно, ответа не последовало. А тем временем ересь приняла широкие размеры. Обеспокоенный положением в Новгороде, Геннадий в январе 1488 г. пишет краткое послание другому видному иерарху — суздальскому епископу Нифонту. В нем он упомянул о посылке грамоты Прохору и грамот и «подлинника» великому князю и митрополиту. Как бы оправдываясь, что он сначала не сообщил о ереси самому Нифонту, Геннадий просит «посмотреть» об этом в его послании Прохору. Его беспокоит, что начатому делу «обыск… не крепок чинитца», а это создает впечатление, что «еретикам ослаба пришла». Поэтому архиепископ просит Нифонта подействовать на великого князя и митрополита, чтобы «тому делу исправление учинити». [275]

Нифонт давно был связан с окружением Софьи Палеолог, решительной противницы ереси. В бытность игуменом Кирилло-Белозерского монастыря у него в 1478/79 г. произошла «брань» с архиепископом ростовским, которого поддерживал Иван III. Сам же Нифонт ориентировался на белозерско-верейского князя Михаила Андреевича (близкого к Софье). В 1482 г. Нифонт был переведен из Кириллова на Симонове и 9 декабря 1484 г. стал епископом суздальским, пользуясь покровительством митрополита Терентия, фрондирующего против Ивана III. Тем временем Геннадий велел еретиков «имати да подавати на поруку, и те еретики, поручников выдав, да збежали к Москве». [276]