Россия нэповская

Земельный кодекс заменял все предшествующее земельное законодательство, представляя собой как бы конституцию земельного строя республики. Но Кодекс, регулируя только земельно-хозяйственные отношения, не охватывал всех сторон жизни землепользователя. Не все оставалось ясно с судьбой общины. Для жизни крестьянства серьезное значение имела развернутая в Кодексе правовая регламентация института «земельного общества» (общины), представлявшего собой совокупность дворов, имевших общее пользование полевыми землями[240]. Объединяя крестьянские дворы по территориальному признаку, общество регулировало их взаимоотношения в области пользования землей[241]. Однако в начале 1920-х годов политика государства была направлена на отчуждение у общины ее социально-политических функций и передачу их новым органам власти в деревне. — сельским советам. Зависимость от специфических условий отдельных губерний позволяло одним из крестьянских общины выполнять функции, присущие административным организациям и отчасти подменять собой сельсовет, превращая его, по существу, в налоговый отдел волостного исполкома. В других же районах сельсовет, напротив, нарушал положение законодательных актов и брал на себя функции руководства, входящими в его состав земельными обществами, принимая, тем самым, характер органа общинного самоуправления, которое несло ответственность за финансирование сельских советов, заслушивало его отчетные доклады, принимало решения о переизбрании должностных лиц сельского советского аппарата. Для реализации своих хозяйственных, административных и социокультурных функций община содержала значительный штат выборных должностных лиц, многие из которых были известны еще в дореволюционное время[242]. В организации крестьянского самоуправления в 1920-е годы, несмотря на существенное влияние сложных экономических и социально-политических процессов, протекавших в деревне после 1917 года сохранились типичные черты сельской общины дореволюционного времени.

Давая общую оценку Земельного кодекса можно, с большими оговорками, утверждать факт наличия в нем всех трех прав собственника — владение, пользование и распоряжение. Причем распоряжение землей было весьма ограниченным, поскольку свободная купля-продажа земли категорически запрещалась.

Развитие налоговой системы

Изменения в аграрном законодательстве, итоги первого года нэпа, возможные перспективы повлекли за собой перестройку налоговой системы. 17 марта 1922 г. был издан декрет ВЦИК и СНК «О едином натуральном налоге на продукты сельского хозяйства на 1922–1923 гг.»[243] Декретом ликвидировались все существовавшие ранее налоги в деревне (продовольственный налог, общегражданский налог, подворно-денежный налог, трудгужналог) и вводился единый сельскохозяйственный налог. Объектами обложения по новому законодательству признавались: количество пахотно-сенокосной земли на едока в хозяйстве и группы хозяйств, и количество рабочего и продуктивного скота, а также устанавливались 11 разрядов урожайности.

Единый натуральный налог исчислялся в единой весовой мере — пуд ржи (в районах распространения пшеницы — пуд пшеницы). Эквивалент замены одного пуда ржи (пшеницы) другими культурами вырабатывался дополнительно Наркомпродом совместно с Наркомземом и Центральным статистическим управлением. Этот эквивалент менялся по районам в зависимости от потребностей государства в тех или иных культурах, от особенностей района, а также с учетом необходимости развития наиболее ценных отраслей хозяйства и услуг, по количеству голов скота.

Декрет намечал льготы для маломощного крестьянства. При исчислении ставок налога для семей красноармейцев в состав едоков зачислялись все состоявшие на службе красноармейцы, курсанты и командиры. Семьи демобилизованных после апреля 1922 года красноармейцев освобождались от налога, если площадь облагаемой земли не превышала 2,5 % дес. на хозяйство. Налог не платили также хозяйства, серьезно пострадавшие от белогвардейцев. Несколько позже с маломощных хозяйств были сняты недоимки по налогу 1921/22 года. Полностью от налога освобождались владельцы около 20 % всех хозяйств, в том числе безлошадные крестьяне, имевшие не более 0,75 дес. пашни на едока[244].

Однако, хотя налог и назывался единым, его «единство» выдерживалось не во всех районах страны. В ряде губерний, в том числе, например, в Вятской и в Нижегородской губерниях по причине продолжавшейся инфляции налог исчислялся в смешанной форме. По решению Нижегородского губисполкома предполагалось в десяти уездах губернии взимать налог на 50 % деньгами и на 50 % — натурой. А в остальных, несельскохозяйственных, уездах — только в денежной форме[245].