Россия нэповская

Усиленно изыскивались местные ресурсы. Методика изысков не отличалась новизной и напоминала военно-коммунистические времена, когда все решалось путем явных изъятий. В Курской губернии, например, был объявлен дополнительный местный натуральный налог: в неурожайных уездах налог не взимался, в малоурожайных уездах дополнительно вносилось десять фунтов с десятины, а в урожайных — двадцать фунтов. 95 % собранных таким путем семян направлялось в неурожайные уезды губернии (в первую очередь для бедняцких хозяйств, поскольку классовый принцип продолжал соблюдаться неукоснительно), а остаток выдавался маломощным. В Тюменской губернии государственные органы приняли решение провести семенной заем — около 90 % поступлений и осуществляли закупку семян — чуть более 5 %[208].

Важно было не только «добывать» и доставлять семена по назначению, но и правильно их распределять. Для этой цели в губерниях и уездах создавались семенные тройки, в состав которых входили председатель исполкома, продкомиссар и заведующий земотделом. В волости назначались специальные уполномоченные; в селах ответственным за проведением кампании являлся председатель сельсовета. В сельских Советах составлялись поименные списки граждан для распределения семян, которые утверждались волисполкомом[209]. При распределении семян опять же соблюдался классовый принцип.

В ходе подготовки к весенней посевной были внесены существенные изменения в налоговое законодательство. Первоначальная система взимания продналога имела ряд существенных недостатков. Уже осенью 1921 года в печати появились статьи с предложениями внести соответствующие изменения[210]. Большие нарекания вызвало множество форм налогового обложения, которых насчитывалось тринадцать — по хлебу, яйцам, мясу, меду, сену, птице, шерсти, маслу, овощам, бахчевым культурам, фруктам, табаку. Крестьян и самих продработников не устраивала чрезмерная сложность налогового исчисления. Например, по хлебному налогу было до 77 различных ставок исчисления.

Несмотря на все усилия, весна 1922 года не дала увеличения посевных площадей. Напротив, сокращение последних, достигло максимального уровня. В этом сходятся данные всех статистических источников, независимо от имеющихся в них расхождений в цифровых показателях. Площадь под зерновыми культурами в 1922 году составила 66,2 млн. га против 79,8 млн. га в 1921 году (включая озимый клин, засеянный предыдущей осенью)[211]. По сведениям Наркомзема, недосев 1922 года по сравнению с 1916 годом составил по «голодному» району 51 % (в том числе по Самарской губернии — 69,5 %, по Башкирии — 63 %, Царицынской губернии — 60 %)[212].

Общее сокращение посевных площадей шло главным образом за счет яровой пшеницы и ячменя. Посевы яровой пшеницы в стране сократились с 17 млн до 8,9 млн га, посевы ячменя — с 9 млн до 4,6 млн га[213]. В ряде районов к чисто техническим проблемам вновь добавились климатические — засуха; которая поразила прежде всего основные районы производства пшеницы и ячменя[214].

И все же первые итоги нэпа оказались положительными, по данным «Сборника статистических сведений по Союзу ССР», в 1922 году валовой сбор зерновых составил по стране 2 211 711 тысяч пудов, то есть больше чем в 1920 и 1921 годах. По РСФСР (вместе с Белоруссией, без Туркестана и Дальнего Востока) было собрано 1 468 765 тысяч пудов — также больше, чем в 1920 и 1921 годах[215]. Комиссия по установлению убытков, причиненных интервенцией, определила стоимость валовой продукции зерновых в 1922 году в 1 млрд 918 млн довоенных рублей. В 1921-м году эта сумма составила 1 млрд 546 млн рублей, в 1920-м — 1 млрд 927 млн[216]. Но выздоровление деревни еще только начиналось, были заметны лишь первые признаки улучшения, и опасность рецидива сохранялась. Поэтому восстановление функций хозяйственного механизма шло «черепашьим» шагом.

Как очевидно из приведенных данных, в 1922 году объем производства зерновых в стране существенно увеличился[217], а доля изъятия его по продналогу, напротив, уменьшилась. У сельского населения теперь оставалось определенное количество хлеба, которое они могли использовать и для улучшения собственного потребления, и для увеличения поголовья скота и птицы за счет расширения кормовой базы, и для вывоза на рынок. В то же время упоминавшееся право губернских продовольственных комитетов о временном запрещении свободного обмена по причине невыполнения или возникновения угрозы невыполнения продналога в кампанию 1922/23 году в сколько-нибудь значительных масштабах не практиковалось.