Россия перед вторым пришествием

«Бидя Святую Церковь в гонении, послушав слова Божия: аще гонят вы во граде, бегите во ин град, удалился я и водворился в пустыне, но и здесь не обрел покоя. Воистину сбылось ныне пророчество Иоанна Богослова о жене, которой родящееся чадо хотел пожрать змий, и восхищено было отроча на небо к Богу, а жена бежала в пустыню, и низложен был на земле змий великий, змий древний. Богословы разумеют под женою Церковь Божию, за Которую страдаю теперь Заповеди ради Божия: болши сея любве никто же имать, да аще кто душу свою положит за други своя; и мы, видев братию нашу биенными, жаловались Твоему Благородию, но ничего не получили, кроме тщеты, укоризны и уничижения; тогда удалились мы в место пусто. Но злоначальный змей нигде нас не оставляет в покое; теперь наветует на нас сосудом своим избранным, Романом Бабарыкиным, без правды завладевшим церковною землею. Молим Вашу кротость престать от гнева и оставить ярость. Откуда ты такое дерзновение принял — сыскивать о нас и судить нас? Какие Законы Божии велят обладать нами, Божиими рабами? Не довольно ли тебе судить вправду людей царства мира сего? В наказе твоем написано новое повеление — взять крестьян Воскресенского монастыря: по каким это уставам? Послушай, Господа ради, что было древле за такую дерзость над Египтом, над Содомом, над Навуходоносором-царем? Изгнан был Богослов в Патмос: там благодати лучшей сподобился — благовестив написать и Апокалипсис; изгнан был Иоанн Златоуст и опять на свой престол возвратился; изгнан Филипп-митрополит, но паки стал против лица оскорбивших его; и что еще прибавим? Если этими напоминаниями не умилишься, то хотя бы и все Писание предложил тебе, не поверишь. Еще ли Твоему Благородию надобно, да бегу, отрясая прах ног своих ко свидетельству в день судный? Великим Государем больше не называюсь и какое тебе прекословие творю? Всем архиерейским рука твоя обладает: страшно молвить, но терпеть невозможно, какие слухи сюда доходят, что по твоему указу владык посвящают, архимандритов, игумнов, попов ставят и в ставленных грамотах пишут равночестна Св. Духу так: по благодати Св. Духа и по указу Великого Государя: недостаточно Св. Духа посвятить без твоего указа! Но если кто на Св. Духа хулит, не имеет оставления: если это тебя не устрашило, то что устрашить может, когда уже не достоин сделался прощения по своему дерзновению? К тому же повсюду, по Св. митрополиям, епископи-ям, монастырям, безо всякого совета и благословения, насилием берешь нещадно вещи движимые и недвижимые и все Законы Св. Отец и благочестивых царей и великих князей греческих и русских ни во что обратил, также отца своего, Михаила Федоровича, и собственные свои грамоты и уставы; уложенная книга хотя и по страсти написана многонародного ради смущения, но и там постановлено: в Монастырском приказе от всех чинов сидеть архимандритам, игумнам, протопопам, священникам и честным старцам; но ты все это упразднил: судят и насилуют мирские судьи, и сего ради собрал ты на себя в день судный велик собор вопиющих о неправдах твоих. Ты всем проповедуешь поститься, а теперь и неведомо кто не постится ради скудости хлебной; во многих местах и до смерти постятся, потому что есть нечего. Нет никого, кто был бы помилован: нищие, слепые, хромые, вдовы, чернецы и черницы — все данями обложены тяжкими, везде плач и сокрушение, везде стенание и воздыхание, нет никого веселящегося во дни сии. Хотим объявить нехитрою речью: 12 января 1661 года были мы у заутрени в церкви Св. Воскресения (в Ново-Иерусалимском монастыре — Сост.); по прочтении первой кафизмы сел я на место и немного вздремнул: вдруг вижу себя в Москве, в соборной церкви Успения,¹³ полна церковь огня, стоят прежде умершие архиереи; Петр-митрополит встал из гроба, подошел к престолу и положил руку свою на Евангелие, то же сделали и все архиереи и я. И начал Петр говорить: брат Никон! говори Царю, зачем он Св. Церковь преобидел, недвижимыми вещами, нами собранными, безстрашно хотел завладеть, и не на пользу ему это; скажи ему, да возвратит взятое, ибо мног гнев Божий навел на себя того ради: дважды мор был, сколько народа перемерло, и теперь не с кем ему стоять против врагов. Я отвечал: не послушается меня, хорошо, если б кто-нибудь из вас ему явился. Петр продолжал: судьбы Божии не повелели этому быть, скажи ты; если тебя не послушает, то если б кто из нас явился, и того не послушает, а вот знамение ему, смотри: по движению руки его я обратился на запад к царскому дворцу и вижу: стены церковной нет, дворец весь виден, и огонь, который был в церкви, собрался, устремился на царский двор, и тот запылал.¹⁴ «Если не уцеломуд-рится, приложатся больше первых казни Божии», — говорил Петр; а другой седой муж сказал: «Бот теперь двор, который ты купил для церковников. Царь хочет взять и сделать в нем гостинный двор мамоны ради своея; но не порадуется о своем прибытке». Все это было так, от Бога, или мечтанием — не знаю, но только так было; если же кто подумает человечески, что это я сам собою замыслил, то сожжет меня оный огнь, который я видел» ^м.