Россия перед вторым пришествием

Архиепископ Никон (Рождественский, 1851 — 30.12.1918), Вологодский и Тотемский писал в 1911 г.: «Кто не помнит, несколько лет тому назад, страшную гибель острова Мартиники? Непроницаемой тайной покрыты и доселе все обстоятельства этой гибели: об этом позаботились те, кому это было нужно, чтоб оглашение сих обстоятельств не пробудило совести христианской, не заставило задуматься верующие умы, — ведь известно, что всемирный еврейско-масонский союз захватил все главные телеграфные агенства, главные газеты всех стран, всех народов, и мы узнаем лишь то, что найдут для себя полезным, или по крайней мере безопасным наши же враги. А между тем вот что узнаем мы частным путем, уже несколько лет спустя после потрясающего события, оповещенного по всему миру на другой же день. «Дивный клочок земли, — пишет газета «Колокол», — райский уголок, неотравленный обычными бичами юга — змеями, скорпионами и прочей ядовитой тварью, остров Мартиника довно уже перешел всецело в руки масонства подобно Алжиру, столь же прекрасному. В городе Сен-Пьере, стертого с лица земли разрушительным Господом, иудеи и масоны торжествовали, там уже шла постройка нового «храма Соломонова». Мне пришлось встретиться с немкой, говорит автор, проживший 15 лет на Мартинике, и покинувший Сен-Пьер за два дня до катастрофы. Ее спас вещий сон, который, конечно, назовут неверующие случаем, хотя подобные сонные видения побудили несколько тысяч человек спешно покинуть Сен-Пьер, оставляя свои дела и имущество. Моя знакомая, например, уехала, не успев продать своего дома. И многие поступипи также. За последние полгода существования Сен-Пьера количество уезжающих оттуда христиан было так велико, что пароходные компании удвоили число отходящих судов, и все эти суда уходили переполненные пассажирами. Бежали люди всех классов и сословий, от богатых землевладельцев до бедных рабочих. Не все бежавшие были верующими христианами. Все они знали, уезжая, что больше не увидят Сен-Пьер, что столица масонства, в которой открыто существовало капище сатаны, где люциферство или сатанизм признавалось в качестве разрешенной религии, — осуждена на гибель. Всех уезжающих гнало вон нестерпимое чувство тоски и ужаса, многих же — видения, одинаковость которых была прямо поразительна. Моя знакомая, уехавшая чуть ли не на последнем судне, говорила мне, что все ехавшие вместе с ней 45 пассажиров постоянно видели в последние дни устрашающие сны, одинаковые при всем разнообразии подробностей. И когда на третий день пути на горизонте, в стороне Мартиники, показалось огненное зарево, а море заволновалось, несмотря на полное отстутствие ветра, все в один голос воскликнули: «Сен-Пьер горит!» Тогда же на палубе была совершена месса католическим священником, уехавшим из Сен-Пьера со священными сосудами из своего храма. — «Но, ведь, вас могут заподозрить в преступлении?» — сказал ему кто-то. — «Нет, — спокойно ответил священник, — я повиновался воле Господней... Слишком ясно она была указана мне, грешному». Объяснения этих загадочных слов он дать не захотел, но последние беглецы из Сен-Пьера поняли и без объяснений. — В первом же порте, Джорджтаун, они узнали страшную судьбу Сен-Пьера, и тут же, под открытым небом, упав на колени, возблагодарили Бога за свое спасение. Насколько была сильна уверенность всех этих беглецов в том, что ждать нельзя было ни минуты долее, доказывается тем, что они уехали с первым же отходящим парусным судном куда попало, только бы не оставаться на Мартинике. И они были правы. Следующее судно, отходившее в Северную Америку, три дня спустя, либо не вышло, сожженное в порту, либо погибло у берегов Мартиники, подобно многим другим. — Должно обратить особенное внимание на то, что вся европейская печать упорно замолчала подробности даже такого чудовищного события, как гибель города с 43 000 населения в каких-нибудь пять минут. Беглецов из Сен-Пьера насчитывают до 3 000. Вернувшиеся в Европу, они уже не скрывают, что там происходило, но газеты усиленно молчат, благо Мартиника так далека от Европы, что люди, отвыкшие самостоятельно думать, легко могут объяснить это молчание отсутствием документов всеобщей гибели и тому подобное. Можно ли поверить, что в наше время, так жадно гоняющиеся за сенсационными известиями газеты не сообщили всего, что только было бы можно узнать о гибели Сен-Пьера? Но раз не угодно масонам и иудеям — они молчат...» («Колокол». № 1417). А вот еще ближе к нашему времени совершилась гибель Мессины, и только благодаря присутствию русских судов у ее берегов христианский мир узнал неопровержимые факты самого отвратительного святотатства, кощунства, административного преследования и печатного глумления над верой Христовой, на которое громовым ответом послужило губительное землетрясение... И море, и недра земные сотрясаются от негодования при виде богопротивных деяний человеческих...»⁸⁷.