Россия, подъем! Бунт Расстриги

Есть и визуальные аналогии – вы не часто любуетесь холодильником. Вы сразу замечаете, если его вдруг нет, а на кухне на его месте пустое место.

Ну, там, жены у многих превратились в разновидность холодильников – так не замечаешь, а когда пропадет куда-то, то вроде бы чего-то не хватает.

Но с самолетом интереснее, если двигатель самолета вырубится в полете, то даже те, кто вздремнул, тотчас проснутся и начнут скакать по салону.

Такое наблюдение по этому поводу – двигатель у самолета по имени Россия всего один. Никого нет помимо Путина. Россия оказалась односторонним самолетом. Весь политический и управленческий класс России – просто куча опарышей. Ни одного субъекта власти, кроме президента, нет второго гудящего двигателя, вы заметили? Путина не было десять дней, а все остальные представителя якобы правящего класса булькали что-то и пузырились. Но мы слышали тишину полную. Копошение политических опарышей в отсутствие Путина не успокаивает. В стране вообще никто, кроме президента, не наделен субъектностью, все убогие сановники равны нулю. Ну, это страшно, это ненадежно очень.

Март, 2015 год.

Образование по Грефу

Я действительно опасаюсь за Германа Грефа. Потому что с ним что-то не в порядке. Он сказал: «Россия по качеству человеческого капитала стоит выше Европы. Но это конкурентное преимущество она быстро потеряет из-за устаревшей модели образования». У него хорошо с головой? А почему, можно спросить, Россия стоит выше Европы по человеческому капиталу? Можно дать ответ? Из-за нашей системы образования. Герман Греф считает, что ее надо сломать, чтобы мы стали настоящим народом, пригодным для гетто, такой шайкой идиотов. Мы выше Европы по качеству человеческого капитала из-за того, что у нас хорошее образование.

Я вам скажу, что я путешествовал по Бразилии, и там очень много людей, с которыми говорить не о чем.

Футбол у мужчин, наверное, да, можно поговорить о футболе. Но они даже говорят плохо. Я дружил несколько лет с португальским послом, и к нему часто приходила посол Бразилии. Я с ней беседовал. Вот она говорила в мой уровень. А люди в Бразилии, которых я встречал в городах и селах, были людьми очень низкого уровня, образование вообще отсутствовало. То есть разница между образованным классом в Бразилии и основной массой народа колоссальная, сверхъестественная. Вот это что можно сказать о бразильском образовании.

В Европе люди набиты необходимым количеством штампов, которые им вбиваются в многочисленных школьных дискуссиях. У обычного Sapiens Erectus есть 20 штампов, включающих в себя заботу о минных полях в Анголе и обязательно о правах беременных негритянок. 20 штампов всего у обычного человека в Европе, которыми он и живет. А у сверхинтеллектуального европейца 50 штампов. Но все равно голова штампованная. Он живет в рамках гнетущих, запретительных коридоров штампов. Свободно мыслить, свободно доверить себя потоку какой-то рефлексии, анализа, основываясь на XIX веке, на литературе, основываясь на философах великих, основываясь на литературно-философском наследии XIX и XX веков, европеец не может, это запрещено. Потому что он может вывалиться из штампа. Потому что, например, Эрих Фромм в «Искусстве любви» говорит о том, что гомосексуалисты не могут любить вообще, они неполноценные. Это значит, Эриха Фромма нельзя читать. Точка. Вся жизнь устроена у европейцев вот так.

Европейская толерантность ведет к европейской необразованности, к штампованности их жизни в коридорах весьма тесных, коридорах мысли, которые разрешены. Благомыслие, доброкачественное мышление, надлежащие чувства – это абсолютный императив жизни в Европе. И также в Америке.