Россия. Погружение в бездну

«До сих пор, — пишет В. А. Крючков, — хорошо помню свою беседу с Горбачевым. Я показал ему информацию — агентурные сообщения, откровенно поделился опасениями, подчеркнул необходимость тщательной и срочной проверки. Нужно было видеть состояние Михаила Сергеевича! Он был в полном смятении, никак не мог совладать со своими чувствами. Немного придя в себя, он спросил, насколько достоверной можно считать полученную информацию. Я ответил, что источник, сообщивший ее нам, абсолютно надежен, но объект информации настолько неординарен, что весь материал нуждается еще в одной контрольной проверке. При этом я рассказал, что каналы и способы проведения необходимых проверочных материалов в данном случае имеются, и притом весьма эффективные, и всю работу можно будет провести в сжатые сроки. Горбачев долго молча ходил по кабинету. «Неужели это Колумбийский университет, неужели это старое?!» — вдруг вырвалось у него. Спустя какое-то время Михаил Сергеевич взял себя в руки и, как всегда в таких случаях, начал искать не решение возникшей проблемы, а думать, как уйти от нее. «Возможно, с тех пор Яковлев вообще ничего для них не делал, — заглядывая мне в глаза, лепетал он, — сам видишь, они недовольны его работой, поэтому и хотят, чтобы он ее активизировал. Видя всю нелепость таких рассуждений, он снова надолго замолчал, о чем-то напряженно размышлял. «Слушай, — выпалил он вдруг с облегчением, — поговори сам напрямую с Яковлевым, посмотрим, что он тебе скажет!» Признаюсь, я ожидал чего угодно, только не такого поворота. Собираясь к Горбачеву, я заранее предполагал, что он будет увиливать, что ни на какое решение не отважится, а предложит, к примеру, подождать и посмотреть, что будет дальше, не поступят ли дополнительные сведения. Но чтобы все это «вывалить» самому Яковлеву! Я попытался сопротивляться, отвечал, что такого в практике еще не было, мы же просто предупредим Яковлева, и на этом дело закончится, до истины так и не докопаемся. Горбачев слушал мои возражения рассеянно, и я понял, что решение он уже принял. Было совершенно очевидно, что в случае отказа поговорить с Яковлевым Горбачев предупредит его сам»[54].

Итак, Горбачев знал о колумбийском прошлом Яковлева, но, несмотря на это, выдвигал его и поддерживал. По характеру поведения и ряду высказываний Горбачева в разговоре с Крючковым можно предположить, что между ним и «колумбийцем»-Яковлевым существовала какая-то незримая и потаенная связь. «Подобное поведение первого лица в государстве, — замечает О. А. Платонов, — свидетельствовало о том, что и он к тому времени был тесно интегрирован в систему связей мировой закулисы»[55]. Не случайно В. И. Болдин говорил Крючкову: «Горбачев по Яковлеву все равно ничего предпринимать не будет»[56]. Еще более определенно высказывался В. М. Чебриков, заявив, что «Яковлев и Горбачев — одно и то же. Через Яковлева не перешагнуть, можно сломать шею»[57]. В. А. Крючков наконец понял: «Обе зловещие фигуры нашей действительности — Горбачев и Яковлев — одновременно являются и «архитекторами» и «прорабами» перестройки. Коварные задумки и их исполнение относятся к тому и другому. Они договорились, спелись, слились воедино, органически дополняя друг друга. В черной игре они менялись местами, но из чисто тактических соображений»[58].

В этой оценке Горбачева и Яковлева справедливо все, за исключением того, что названные лица являются одновременно «архитекторами» и «прорабами» перестройки. В разряд «прорабов» их зачислить можно. На такую «должность», т. е. на роль ловких исполнителей, они, как говорится, «тянут». А вот отнести их к «архитекторам» перестройки нельзя, поскольку ее «архитектурный» проект был задуман и разработан, судя по всему, не у нас[59]. Этот поистине дьявольский план свидетельствует о причастности к нему интеллектуалов самой высокой марки, сопоставления с которыми ни Горбачев, ни Яковлев, конечно, не выдерживают. Надо отдать должное прозорливости Б. И. Олейника, который, обращаясь к Горбачеву, говорил: «И вы, Михаил Сергеевич, хоть и «первый немец» или «первый американец» — тоже всего лишь пешка в последнем ряду сатанинской игры»[60].

Впрочем, в литературе существуют и несколько иные оценки деятельности Горбачева и Яковлева. Так, В. С. Павлов, наблюдавший Горбачева с близкого расстояния, характеризует его так: «Типичный исполнитель и проводник чужих идей, который сам способен только продолжать, стараться в меру своих возможностей реализовывать чужие идеи и мысли»[61]. Это верно. Надо только подчеркнуть, что исполнитель весьма умелый, ловкий, изворотливый и хитрый, настоящий мастер интриги. А вот с другим мнением Павлова относительно роли Яковлева согласиться нельзя. Называя Яковлева «семейным кардиналом», Павлов полагает, что он являлся «основным конструктором политической линии «перестройки» и руководителем ее осуществления… Был стратегом и тактиком политики Горбачева, хотя и держался в основном в тени, стараясь не афишировать свою реальную роль в руководстве»[62].