Россия. Погружение в бездну

Как известно, в декабре 1917 года Конгресс Соединенных Штатов «утвердил «сухой» закон в качестве ХVIII поправки конституции», «запретившей производство, перевозку и продажу алкогольных напитков»[325]. Закон вступил в силу в 1920 году, а был отменен в декабре 1933 года после прихода к власти Демократической партии. За годы существования «сухого» закона «широчайшее распространение в стране получили нелегальное производство, контрабанда и транспортировка спиртных напитков. Этим были заняты многочисленные подпольные организации бутлегеров, прибыли которых исчислялись миллионами долларов. Результатом их операций стал невиданный разгул коррупции, взяточничества и гангстеризма»[326]. Впечатляют конкретные факты, связанные с последствиями введения «сухого» закона. По данным на 1926 год, правительство США контролировало не более 5 % импорта алкоголя. Остальные 95 % проходили через все преграды и потреблялись населением. В стране действовали 1720 тыс. самогонных аппаратов, больше полумиллиона человек были заняты перегонкой крепкого спирта, а 2 млн. занималось контрабандой и перевозкой спиртного[327]. Только в Филадельфии депозиты бутлегеров составляли как минимум 10 млн. долл. Каждый третий государственный чиновник получал подарки от главарей контрабандистов, которые одной лишь охране общественной безопасности подарили на Рождество 250 тыс. долл. Взятки здесь по самым скромным подсчетам составляли за год 2 млн. долл.[328]. В целом по стране существенно возросла смертность от алкоголя[329].

У нас эти явления не расцвели столь пышным цветом, как в Америке, поскольку установление «сухого» закона не предусматривалось и он не был принят[330]. Но, тем не менее, антиалкогольная кампания принесла огромный вред обществу и государству. И вряд ли стоит называть ее трагикомедией, как это делает Н. И. Рыжков[331], выдавая полное непонимание бывшим главой правительства подлинной сути антиалкогольной политики. Она кажется ему «благородной» по конечной цели, но «бездарной» и «глупой» по исполнению[332]. Нам же конечная цель этой политики видится иначе, и вот почему.

М. С. Горбачев не мог не знать о существовании в стране теневой экономики. Он не мог не понимать той азбучной истины, что владелец теневой собственности только и ждет «удобного случая, чтобы пустить в ход свои возможности», что «такой случай, даже необходимость и является в виде неудовлетворенного спроса»[333]. Горбачев не мог не знать об отрицательных результатах введения «сухого» закона в некоторых странах, в частности в США, ибо на это ему указывали[334]. Он не мог не понимать, что сокращение государственного производства спиртных напитков создает благоприятные условия для обогащения теневых дельцов.

Можно, конечно, сказать: не знал и не понимал. Однако мы все же лучше думаем об интеллектуальных способностях нашего героя и потому предполагаем с его стороны полное знание и понимание всех этих вещей. Тут мы имеем специальный расчет. «Удар, — говорит В. С. Павлов, — был рассчитан точно. Мировой опыт попыток ввести сухой закон учит, что запреты для прививки трезвости населению бесполезны, но зато исключительно благоприятны для создания мафиозных структур и их обогащения. Результаты кампании в СССР не заставили себя ждать в точном соответствии с мировым опытом. Горбачев и Яковлев не могли не знать об этом опыте, но решали другую задачу и за ее успешное решение готовы были, видимо, заплатить любую цену»[335].