Россия. Погружение в бездну

Нас не волнует вопрос, какой из двух вариантов, разработанных правительством, был лучше, поскольку оба, на наш взгляд, губительны для России. Для нас важнее главная и общая цель правительства. И вот на рубеже 80—90-х годов, как явствует из слов Абалкина, Совет Министров СССР разрабатывает план перевода страны на капиталистический путь развития.

Ради формирования «рыночно-равновесных финансовых и других пропорций», т. е. капиталистической системы хозяйства, основанной на свободной рыночной конкуренции, не исключалась даже возможность применения «шоковой терапии» как якобы наиболее быстрого и результативного способа перехода к рынку. И только страх перед «серьезным социальным взрывом» помешал «реформаторам» запустить ее. Но замысел реформировать общество на буржуазный лад они не оставили, предложив «сдержанный» и «умеренный» вариант перехода к рыночной экономике. С 1990 года союзное правительство открыто провозглашает курс «на замену плановой системы стихийным рыночным регулированием»[387].

Правительство В. С. Павлова еще более активно проводило то, что было начато правительством Н. И. Рыжкова. «Нам сейчас… нужен именно такой, как Павлов, — согласный принести себя «на алтарь», готовый уйти в любой момент, — но раз взялся, будет бульдогом: с нашим народом иначе ничего не испечешь», — говорил Горбачев[388]. Этот «бульдог» подготовил записку «о вступлении СССР в МВФ и МБ… Фактически за этим стояла «программа» Явлинского (вместе с «гарвардцами»)»[389]. С этими «гарвардцами», профессорами Аллисоном и Саксом, велись встречи и консультации[390]. Павлов проводил «воспитательную работу» с председателями правительств союзных республик, пригласив на встречу с ними Делора, который прочел им лекцию, «как надо управлять финансами, если хотеть рынка. Да так жестко, что те рты разинули. Павлов выглядел «либералом»[391]. Сам же Горбачев напрашивался летом 1991 года на «семерку» в Лондон. Данная встреча должна была свидетельствовать о его полном отказе от «социалистического выбора»[392]. Настал момент, когда он публично заявил, что частная собственность — основа всего[393].

В том, что горбачевское руководство вынашивало план буржуазного преобразования Советской страны, можно лишний раз убедиться, познакомившись с интервью В. С. Павлова корреспонденту газеты «Сегодня» М. Леонтьеву[394]. В ходе интервью Павлов сделал ряд весьма любопытных признаний, которые следует отнести к разряду сенсационных. В бытность свою министром финансов (1989–1991) он в неофициальном порядке (не в качестве министра, а как председатель Всесоюзного экономического общества) и с секретной миссией выезжал в Америку, где встречался и вел переговоры с президентом фонда «Призыв совести» раввином Шнайером и госсекретарем Бэйкером. По признанию Павлова, о существе этих встреч, кроме самого посланца, «в СССР легально были осведомлены двое: Горбачев и Яковлев. К тем встречам, кстати, никакого отношения не имел МИД. Между тем именно тогда были расставлены все точки над «i» в американо-советских отношениях этого периода». Павлов рассказывает о событиях, которые «негласно разворачивались между СССР и США на самом высоком уровне». Что касается его непосредственно, то, помимо указанных переговоров, он провел конфиденциальные переговоры с Делором «о подключении нашей экономики к «плану Люберса» и плану «зеленой Европы»».

Вопрос об инвестировании советской экономики с целью осуществления ее перевода в рыночную Павлов «детально обсуждал в США с группой видных экономистов и бизнесменов, которую возглавлял Пол Волкер — авторитетнейший специалист».

«На рубеже 90-х годов, — свидетельствует Павлов, — нам удалось отработать теорию и механизм рыночного перехода. Была намечена так называемая тактика «салями». Ее суть сводилась к следующему: постепенно, эволюционно, частями отрезать от централизованного планирования отрасль за отраслью и переводить их в режим рыночной экономики. Начавшись медленно, этот процесс стал бы ускоряться в геометрической прогрессии и, по расчетам, занял бы 5–7 лет. Без великих потрясений! Тактика «салями» распространялась и на такую важнейшую сферу, как ценообразование».

М. С. Горбачев, по словам Павлова, «боялся назвать вещи своими именами»: «рынок — рынком, частную собственность — частной собственностью», поэтому пользовался «идеологической ширмой». И тут Павлов делает очень важное признание. Оказывается, еще при подготовке экономического Пленума ЦК КПСС 1987 года «эти понятия в полный голос обсуждались среди разработчиков и даже фигурировали в проектах документов», и Павлов принимал участие в той работе. Следовательно, замысел буржуазного переустройства СССР возник не на рубеже 80—90-х годов (как сейчас полагают многие, считая, будто Горбачев, убедившись, что советская экономика не поддается реформированию, поневоле обратился к буржуазной рыночной системе), а существовал уже в 1987 году. Он вынашивался, стало быть, раньше. А это означает, что в 1985 году Горбачев пришел к власти с мыслью о буржуазной реставрации.