Россия. Погружение в бездну

Писатель Олейник, народный депутат СССР, вместе с группой своих коллег-депутатов в январе 1991 года летал гасить взрывоопасную ситуацию в Литве. Он рассказывает: «Возглавлял делегацию тогдашний председатель ВС Белоруссии Николай Иванович Дементей. Насколько мне помнится, по времени вылета нам выпадало прибыть 13 января. Но кто-то распорядился остановиться в… Минске на ночлег. Таким образом, мы очутились в Вильнюсе лишь утром 14 января. И только там, продираясь к парламенту сквозь 60-тысячную толпу, бросавшую нам в лицо «Убийцы!», я начал кое-что понимать. Трагическая картина несколько прояснилась после беседы с Ландсбергисом и просмотра видеокассет, запечатлевших события той трагической ночи. Оказывается, ИМЕННО В НОЧЬ С 13 НА 14 ЯНВАРЯ, когда мы ночевали в Минске, и произошла кровавая схватка, унесшая человеческие жизни. Сопоставляя события, я теперь могу предположить, что КТО-ТО ЗАРАНЕЕ ЗНАЛ О ГОТОВЯЩЕЙСЯ ПРОВОКАЦИИ И, ДАБЫ ПОСТАВИТЬ ДЕЛЕГАЦИЮ ПЕРЕД СВЕРШИВШИМСЯ, ПРИТОРМОЗИЛ ЕЕ ПРИБЫТИЕ. Ибо, прибудь вовремя, мы бы, вне всякого сомнения, бросились гасить пожар. Однако и ныне считаю, что, хоть и с опозданием, но мы предотвратили худшее, грозившее обойтись уже сотнями человеческих жертв. Обстановка в Вильнюсе с утра до 22.00 14 января была крайне взрывоопасной. Противоборствующие стороны жестко, если не ожесточенно, стояли каждая на своем. Растерянный Ландсбергис, созвавший около 60 тысяч литовцев на свою защиту, пытался удержать нас в парламенте, опасаясь штурма. Мы объяснили, что, напротив, чем скорее вступим в переговоры с военными, тем лучше и для него, и для всей Литвы, и для военных, и для нас. Военные, доведенные до крайней степени раздражения, ибо на протяжении последних недель (так они объясняли) их травила не только вся пресса, радио и телевидение, но и местные жители, обзывая нас оккупантами, забрасывая камнями военный городок, буквально оскорбляя, были неуступчивы. Чувствовалось, что в войсках в отчаянии готовы на все. И без того взрывную атмосферу накаляли жены офицеров, надрывно требовавшие защиты. Разделяя их боль, я все же попытался выяснить у военных, кто дал команду штурмовать телецентр? Отвечали: сами солдаты двинулись выручать депутацию от русского населения, которая направилась с петицией к парламенту, но была избита. Мы все же требовали показать приказ на подобные действия и назвать: кто конкретно из Центра дал его? Генералы в который раз удалялись в сопредельную комнату на совещание. А тем временем мы курсировали от военного городка к Ландсбергису и обратно. Тревога нарастала. И только в 22.00 наконец свели обе стороны в нашей резиденции, отменили готовящийся приказ о комендантском часе и режиме. Народ постепенно начал расходиться из-под стен парламента. Слова бессильны передать весь накал того тяжкого дня. Не решаюсь давать оценки действиям сторон. Напомнил же об этом зловещем фрагменте лишь для того, чтобы еще раз твердо сказать: НЕ МОГЛИ САМИ ВОЕННЫЕ БЕЗ ХОТЯ БЫ УСТНОГО РАЗРЕШЕНИЯ ВЫЙТИ ИЗ ГОРОДКА. Теперь, опираясь на опыт пребывания во всех горячих точках, так ли я буду далек от истины, если предположу, что и эта ТРАГЕДИЯ РАЗЫГРАЛАСЬ НЕ БЕЗ ВАШЕГО ВЕДОМА, МИХАИЛ СЕРГЕЕВИЧ? Как и в Карабахе, как и в Сумгаите, как и в Баку, как и в Оше, как и в Фергане, как и в Тирасполе, как и в Тбилиси, как и в Цхинвале?.. Поверьте, я страстно хочу ошибиться, но ведь сценарий один и тот же, происходит трагедия, о которой Вы, как правило, «не ведаете». И только потом, всплеснув руками, посылаете «пожарную команду», прибывшую с ЗАПЛАНИРОВАННЫМ ОПОЗДАНИЕМ. На тлеющие угли, на пролитую кровь, на похороны жертв. А вы опять, как голубь мира, невинно парите с оливковой ветвью над руинами. И опять — «ничего не ведаете». Ну а как же быть с донесениями агентуры кагэбэ, которые задолго до трагедий ложились Вам на стол? Правда, Вы преимущественно пребывали за кордоном, где Вас как «Посла мира» чествовали и обхаживали, вручали всевозможные премии. Но, Михаил Сергеевич, даже школьнику ясно, что и там, за кордоном, Вы знали все, что делается в оставленной Вами родной стране. Хотели бы Вы или не хотели, но знали, ибо такой у Вас пост. А посему сакраментальный вопрос — почему же Центр всегда медлил? — теперь уже отпадает сам собой. Ныне совершенно ясно, что это входило в чьи-то замыслы — ИЗМЕНИТЬ ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ СТРОЙ. Конечно, подобное квалифицируется по старой Конституции как измена Отечеству. Смею еще раз заверить Вас, что и по старой, и по новой, и по американской, и по шведской Конституции аттестация — та же самая»[539].

Изменение общественно-политического строя — одна часть стратегической задачи Горбачева. Другая ее часть — расчленение СССР. События же в Тбилиси, Баку и Вильнюсе, являясь составными моментами разрешения этой общей стратегической задачи, были ориентированы на достижение более частных результатов. О них мы уже говорили применительно к отдельным случаям. Сведем их здесь воедино.