Россия. Погружение в бездну

Не следует думать, будто идея о перевороте и путче возникла в результате неторопливого и всестороннего осмысления событий 19―21 августа 1991 года. Она появилась мгновенно после выступления гэкачепистов, будто была заготовлена заранее и хранилась до случая, чтобы в нужный момент и быть запущенной. Эта идея фигурирует уже в документах российского руководства, обнародованных 19 августа. В обращении «К гражданам России», сочиненном Р. И. Хасбулатовым, С. М. Шахраем, Г. Э. Бурбулисом, И. С. Силаевым, М. Н. Полтораниным и В. Н. Ярошенко (Ельцин Б. Н. Записки президента. С. 82), говорилось, что

«в ночь с 18 на 19 августа 1991 года отстранен от власти законно избранный президент страны. Какими бы причинами ни оправдывалось это отстранение, мы имеем дело с правым, реакционным, антиконституционным переворотом»

Обращение называет членов ГКЧП путчистами, потерявшими

«всякий стыд и совесть»

Одновременно с обращением Президент России Ельцин издал Указ, в котором постановил:

«Считать объявление Комитета антиконституционным и квалифицировать действия его организаторов как государственный переворот, являющийся не чем иным, как государственным преступлением»

Хрестоматия по отечественной истории (1946―1995 гг.). С. 359

Позднее в своих «Записках президента» Ельцин будет оперировать аналогичными понятиями: «заговор», «переворот», «путч», «хунта» и т. д. (Ельцин Б. Н. Записки президента. С. 67, 74, 85, 95,105, 131).

По примеру Ельцина правительство Молдовы заявило ночью 19 августа, что

«отстранение от руководства страной законно избранного Президента СССР ― антиконституционный путч, государственный переворот, организованный реакционными силами»

Хрестоматия по отечественной истории (1946―1995 гг.). С. 362

Тогда же, 19 августа, в различных обращениях и призывах посыпались такие штампованные словечки, как «военный путч», «хунта» и пр. (Там же. С. 361)

Итак, «государственный переворот», «путч», «антиконституционный путч», «военный путч», «хунта» ― вот набор терминов, квалифицирующих деятельность ГКЧП и введенных в оборот в первый же день деятельности этого Комитета. Поэтому Горбачев был отнюдь не оригинален, когда в своем Указе от 22 августа 1991 года писал:

«В ночь на 19 августа группа заговорщиков захватила власть с намерением осуществить государственный переворот… Так называемым ГКЧП издан ряд актов, имевших целью установить диктаторский режим и свернуть страну с пути демократических преобразований»

Российская газета, 1991, 24 августа

Горбачев определил действия ГКЧП как заговор (Там же).

Он стал, пожалуй, первым, кто буквально «вдогонку» августовским событиям написал и опубликовал специальную книгу. Правда, книга эта небольшая, на шесть с половиной учетно — издательских листов, но все — таки книга, работа над которой требовала серьезного осмысления случившегося, следовательно, времени. Она была подписана в печать 21 октября 1991 года, т. е. ровно через два месяца после провала ГКЧП. Интересное, хотя, быть может, и случайное совпадение. Однако еще любопытнее очень сжатый срок её подготовки: не более, по — видимому, полутора месяца, а если взять в расчет обращение к читателю, предпосланное основному тексту и датированное сентябрем 1991 года (Горбачёв М.С. Августовский путч. Причины и следствия. М., 1991. С. 1), то несколько недель (При этом надо учесть, что книга

«вышла вначале по — английски, потом ― по — французски и лишь затем по — русски, что тоже симптоматично»

(Геллер М.Я. Горбачев. Победа гласности и поражение перестройки//Советское общество: возникновение, развитие, исторический финал. Т. 2. Апогей и крах сталинизма. М., 1997. С. 569)

)