Россия против Наполеона: борьба за Европу, 1807-1814

В течение более двух часов после падения Бородино артиллерия и стрелки противника поливали огнем защитников редута Раевского, но пехота Эжена Богарне, командовавшего левым флангом наполеоновской армии, так и не начала массированную атаку. Когда же приказ атаковать наконец поступил, сила удара оказалась слишком велика для защитников редута, и они были выбиты с кургана. Одна из трудностей, с которым столкнулись русские, заключалась в том, что у расположенной на редуте артиллерии заканчивались боеприпасы. Кроме того, наступавшие колонны неприятеля были скрыты за густым туманом, еще не рассеявшимся вокруг редута в столь ранний час. В результате, когда французская пехота неожиданно появилась из тумана и начала карабкаться на редут, среди русских солдат началась паника. Очень сложно установить точное время, в течение которого разворачивались те или иные эпизоды Бородинского сражения. Что касается атаки на редут, с точностью можно утверждать, что она началась вскоре после ранения Багратиона и после того, как часть пехотного корпуса Раевского покинула прилегавшую к редуту территорию, отправившись на подмогу Багратиону[332].

Получив известие о ранении Багратиона, Кутузов отправил в расположение Второй армии А.П. Ермолова с тем, чтобы тот оказал помощь остававшимся в строю командирам и рапортовал о положении дел. Вместе с Ермоловым выехал генерал-майор граф А.И. Кутайсов, командовавший всей артиллерией русской армии. Кутайсов был способным молодым артиллеристом, страстно преданным своему делу. Он также был внешне привлекателен, добр, обаятелен и образован, что помогло ему стать одной из наиболее популярных фигур в армии. Это было несколько иронично, поскольку его отец, первый граф Кутайсов, был всеми презираемым и малограмотным бывшим турецким военнопленным, которого Павел I сделал своим приближенным и доверенным лицом и возвел в графское достоинство, отчасти назло русской аристократии[333].

Проезжая мимо редута Раевского по пути в расположение Второй армии, Ермолов и Кутайсов увидели вблизи спешно отступавшие русские войска. Русским было крайне важно контратаковать немедля, пока противник не успел закрепиться на захваченном редуте.

А.П. Ермолов был как раз тем человеком, который был нужен в столь критическом положении. Он сразу же принял командование войсками, находившимися поблизости от него, и повел в их успешное контрнаступление. Пока люди Ермолова — в основном приписанные к Уфимскому пехотному полку 6-го пехотного корпуса Дохтурова — пробивались обратно к редуту они обнаружили, что другие части, входившие в состав 6-го корпуса, во главе с адъютантом Барклая Левенштерном штурмовали редут с противоположной стороны холма. Тем временем Паскевич собрал под своим командованием остатки своей 26-й пехотной дивизии и выдвинулся на подмогу Левенштерну и Ермолову слева от редута. Контрудар русских увенчался успехом потому, что русские офицеры, находившиеся на месте схватки, действовали без промедления, решительно и проявляли инициативу, не дожидаясь приказов. Кроме того, дивизия генерала Ш.А.Л.А. Морана, представлявшая собой острие атаки французов, слишком сильно оторвалась от остальных дивизий Эжена Богарне и оказалась отрезанной[334].

С русской стороны самой серьезной потерей, понесенной в ходе контрудара, был Кутайсов, погибший во время повторного взятия редута. Его тело так и не нашли. Нет сомнения что глава всей артиллерии российской армии не должен был рисковать своей жизнью подобным образом, и впоследствии смерть Кутайсова использовали для объяснения ошибок, допущенных русской артиллерией во время сражения. Эти объяснения, безусловно, были логичны. На поле боя русские имели 624 орудия и, в частности, располагали большим числом 12-фунтовых пушек, чем французы. Тем не менее они успели дать такое же количество залпов. Возникшие проблемы были связаны с повторным подвозом боеприпасов для батарей. Гораздо хуже было то, что, хотя отдельные батареи действовали умело и храбро, русским так и не удалось сосредоточить артиллерийский огонь. На ключевых участках сражения русские батареи оказались в меньшинстве и были накрыты огнем неприятеля. После того как они были уничтожены или вынуждены отступить, новые батареи, взятые из подкрепления по одной или по две, часто разделяли судьбу своих предшественниц. И.П. Липранди считал, что эта ошибка была мало связана со смертью Кутайсова. По его мнению, русским на протяжении всего 1812 г. ни разу не удалось сконцентрировать свою артиллерию, хотя к 1813 г. они усвоили этот урок и порой действовали лучше[335].

В нормальных условиях за отпором, данным дивизии Морана, должен был последовать новый натиск остальных корпусов Богарне.