Россия против Наполеона: борьба за Европу, 1807-1814

Все губернии игнорировали необходимость постройки повозок для боеприпасов и продовольствия по моделям, требуемым армией, хотя в Костроме губернатор Н.Ф. Пасынков и говорил местным ремесленникам, чтобы они строили повозки близко к модели. Гораздо более обыденным явлением были стенания губернатора Пензы, города в глубине сельскохозяйственного района к юго-востоку от Москвы: «При всем моем желании и рвении оказать действительную помощь в постройке повозок для боеприпасов и продовольствия это совершенно не в моих силах из-за полной нехватки ремесленников, могущих выполнить подобную работу». Очень скоро губернаторы испытали облегчение, получив известие, что им всего лишь требуется предоставить деньги для повозок, которые будут строиться в Москве под надзором коменданта города генерал-майора В.А. Гессе. К сожалению, однако, Александр I и А.Д. Балашов не удосужились предупредить об этом Гессе, который не знал, как реагировать на исполненные радости благодарственные словеса губернаторов в свой адрес. Именно для того, чтобы избежать нечто подобное в будущем, Александр I 29 июня сделал А.А. Аракчеева своим главным помощником по части военной администрации. Аракчеев никогда не оказывал заметного влияния на выбор стратегии или проведение военных операций, но он был очень рачительным хозяином во всех делах, касавшихся мобилизации, подготовки и снаряжения русских резервных войск и сил ополчения[379].

История отчаянных усилий, требовавшихся для создания новых полков, может многое поведать о русской провинциальной жизни во время правления Александра I. В Рязани местное купечество пыталось взимать непомерно высокую плату за прокорм полков, формировавшихся вокруг города. Возможно, исходя из того, что ему в любом случае придется оплатить половину этого продовольствия, дворянство предложило поставить весь объем бесплатно. Изрядную долю забот по реализации этого замысла взял на себя предводитель губернского дворянства генерал-майор Л.Д. Измайлов, печально известный своим жестоким обращением с крепостными. Сложнее обстояло дело с оказанием медицинской помощи в новых полках. Оказалось, что в Рязани в 1812 г. имелось в наличии всего два врача. Один из них, молодой доктор Герне, повел себя героически, добавив к своей обычной работе заботу о больных полка, вызвавшись добровольцем сопровождать их, когда они отправились на театр военных действий, и даже оплатив часть необходимых им лекарств из своего кармана. Доктор Молтянский, напротив, сделал все возможное для того, чтобы не оказывать помощь солдатам, даже когда те находились в Рязани и наотрез отказался сопровождать их. В конечном итоге губернатор И.Я. Бухарин заставил его это сделать, пригрозив выслать из губернии и тем самым положить конец его практике[380].

Самой сложной задачей оказался поиск офицеров для новых полков. Александр I очевидным образом переоценил желание дворян вернуться на военную службу и не смог предложить им достаточных для этого стимулов. Воронежский губернатор в начале июня докладывал Д.И. Лобанову-Ростовскому о том, что, хотя он и созвал чрезвычайное собрание губернского дворянства, ни один из присутствовавших не вызвался добровольцем на военную службу. В Рязани «число людей, желавших стать офицерами, было очень невелико, даже среди весьма многочисленного губернского дворянства». Возвращение на военную службу вступало в противоречие с укладом жизни русских дворян, согласно которому дворянские отпрыски служили в течение ряда лет в качестве неженатых офицеров, а затем выходили в отставку и возвращались в свои губернии, чтобы жениться, управлять поместьями или занять выборные должности в местной администрации. Через некоторое время часть офицеров получала повышение в звании, и поэтому определенную положительную роль могло сыграть то обстоятельство, что император разрешил бывшим офицерам вернуться на службу в том звании, которое они получили, будучи в отставке, а не в том, которое они носили, когда были в полку. Однако в некоторых случаях главным мотивом для возвращения дворян на военную службу служила жестокая нищета, в которой они пребывали[381].