Россия против Наполеона: борьба за Европу, 1807-1814

Тем временем попыткам Сакена воспользоваться переправами между Шмогвицем и Лигницем помешали затопленные берега, а также глубина и скорость течения реки Кацбах, которую непрерывный проливной дождь превратил в стремительный поток. Русские потеряли целый день на то, чтобы пройти весь путь до Лигница и там переправиться через Кацбах. Все это означало, что у французов было время для организации относительно упорядоченного, хотя и опасно скорого отступления. Было потеряно много солдат и скарба, но ни один крупный отряд не был отрезан или разбит. Тем не менее потери были велики. 29 августа, когда до конца отступления было еще далеко, на перекличке III корпуса выяснилось, что 930 человек погибли, 2722 ранены и 4009 пропали без вести. 3 сентября Сакен докладывал П.М. Волконскому, что с 25 августа его армейский корпус взял в плен 2 генералов, 63 офицера, 4916 солдат и захватили 50 пушек. К тому времени французы успели покинуть Силезию и отойти в Саксонию[674].

Войска Ланжерона начали преследование французов еще до рассвета 27 августа. Их командир, несомненно, ощущал потребность исправить свои ошибки, допущенные за день до этого. Снова Рудзевич командовал авангардом, хотя теперь он был усилен полками кавалерийского корпуса барона Корфа и всеми частями 10-го корпуса генерал-лейтенанта П.М. Капцевича. Почти никто из бойцов Корфа и Капцевича не участвовал в сражении 26 августа, и поэтому они находились в приподнятом настроении. Напротив, французские войска были истощены непрестанными двухнедельными маршами, проливным дождем, скудной пищей и сражением, которое длилось целый день, и в котором замаячившая было победа внезапно обернулась поражением и изматывающим ночным маршем. Начальник штаба кавалерийского корпуса Ф.К. Корф писал в своих мемуарах: «Невозможно поверить, насколько сильно проигранное сражение и несколько сильно непогожих дней понизили моральный дух французских войск». Это чересчур резко. Даже пехота Веллингтона могла бы развалиться на части, если бы лишилась продовольственного снабжения и поддержки кавалерии и была бы вынуждена вести арьергардные бои при помощи ружей, вышедших из строя из-за дождя, обороняясь против хорошо обученной неприятельской кавалерии, которая действовала при поддержке конной артиллерии и многотысячной массы свежей пехоты. Правдой, однако, было то, что исключительно трудные дни, предшествовавшие описываемым событиям, закалили силы крепких русских солдат и ослабили молодых новобранцев наполеоновской армии. Справедливо и то, что, хотя французы отличались несравненным натиском, когда ситуация складывалась в их пользу, в неблагоприятных условиях французским войскам очень часто не хватало спокойствия, приобретенного русской пехотой в результате тренировок, и ее основательности[675].

27 августа, когда русские нагнали французский арьергард, многие части последнего потерпели неудачу: близ Пильграмсдорфа Харьковский и Киевский драгунские полки под командованием генерала Эммануэля взяли в плен 1200 человек. На другой арьергард, под началом полковника Морана, обрушился Тверской драгунский, а также Северский и Черниговский конно-егерские полки под командованием А.Д. Панчулидзева, бывалого кавалерийского генерала грузинского происхождения. Моран дрался храбро, но из-за невозможности использовать ружья его пехотные каре просели под натиском русской кавалерии, которая атаковала одновременно с трех сторон. Поскольку пехотные арьергарды были разбиты, а французской кавалерии нигде не было видно, события грозили принять необратимый характер. Вокруг отступавших французов сновали казаки. А.Ф. Ланжерон докладывал, что уровень потерь и неразбериха в рядах противника напомнили ему о гибельном для французов бегстве от Москвы до Вислы[676].