Россия против Наполеона: борьба за Европу, 1807-1814

Александр I осознавал силу полкового единства и стремился сохранить его, стараясь сделать так, чтобы офицеры до получения нового звания по возможности оставались в одном и том же полку. Подобные попытки порой оканчивались неудачей, поскольку офицер мог иметь сильную личную мотивацию для перевода в другой полк. Родственники любили служить вместе. Старший брат или дядя в полку мог оказать солдату немаловажное покровительство. Особенно в условиях военного времени служебная необходимость порой требовала перевода офицеров на вакантные должности в других полках. К тому же подвигало и значительное увеличение численности армии в годы правления Александра I. Только в 1801–1807 гг. были основаны семнадцать новых полков, для их комплектации требовались опытные офицеры. В подобных условиях удивительным представляется тот факт, что более половины всех офицеров в звании от прапорщика до капитана, а также многие офицеры старше по званию на протяжении всей службы не меняли полка. Особенно в старых полках — таких как Лейб-гренадерский, Брянский или Курский пехотные полки, или Псковский драгунский — число офицеров вплоть до чина майора, всю жизнь прослуживших в своем полку, было особенно велико. Как и следовало полагать, Преображенский лейб-гвардии полк, один из старейших в российской армии, представлял собой исключительное явление, поскольку почти все его офицеры продвигались по службе внутри данного полка. Прибавим к этому, что подавляющее большинство русских офицеров не были женаты, и сила их привязанности к своим полкам станет очевидной[66].

Однако истинными носителями духа полкового единства и полковых традиций были унтер-офицеры. В полках, появившихся в правление Александра I, старшие унтер-офицеры несли службу с момента образования этих полков и до своего выхода в отставку. В старых полках имелись сильные унтер-офицерские кадры, прослужившие на одном и том же месте свыше двадцати лет. В ряде исключительных случаев, как это было в Брянском пехотном и Нарвском драгунском полках, служба каждого фельдфебеля (вахмистра), старшего и младшего унтер-офицера проходила в одном и том же полку. В российской армии проводилась четкая грань между унтер-офицерами дворянского происхождения (фельдфебелями в пехоте и вахмистрами в кавалерии) — с одной стороны, и в десятки раз более многочисленными старшими и младшими унтер-офицерами — с другой. Старшие и младшие унтер-офицеры были преимущественно выходцами из нижних сословий. Они получали унтер-офицерский чин как ветераны, зарекомендовавшие себя надежными, непьющими и умелыми служаками в мирное время и выказавшие отвагу на полях сражений. Как и основная масса рекрутов, большинство их были неграмотными.

Фельдфебели и вахмистры, напротив, в большинстве случаев владели грамотой, хотя иногда, особенно в военное время, некоторые неграмотные унтер-офицеры, проявившие отвагу и командирские способности, могли быть повышены до звания фельдфебеля или вахмистра. Многие из них были детьми священников, прежде всего дьяконов и других низших слоев церковнослужителей, выполнявших вспомогательные функции при совершении православной службы. Большая часть поповских детей владела грамотой, а поскольку в церковной иерархии не было места для каждого из них, именно они заполняли собой основную брешь в кадровом составе российской армии, становясь унтер-офицерами. Однако крупнейшим источником формирования унтер-офицерского корпуса были солдатские дети, считавшиеся наследственными членами военного сословия. В государстве для этих мальчиков имелись специальные школы, посещение которых являлось обязательным: в 1800 г. в них обучалось почти 17 тыс. воспитанников. Только в 1805 г. на службу в армию поступило 1893 солдатских сына. В школах давалось лишь начальное образование и поддерживалась суровая дисциплина, но именно здесь для армии готовились многочисленные кадры барабанщиков и других музыкантов, а также некоторое количество полковых писарей. Кроме того, школы выпускали грамотных старших унтер-офицеров, с малолетства усвоивших военную дисциплину и соответствующую систему ценностей. Как и подобает старшему унтер-офицеру старейшего полка российской армии, Федор Карнеев, в 1807 г. бывший старшим унтер-офицером Преображенского полка, являлся образцовым профессиональным солдатом: солдатский сын с 24-летним стажем службы в полку, незапятнанным послужным списком и георгиевским крестом за отвагу, проявленную на поле боя[67].