Россия против Наполеона: борьба за Европу, 1807-1814

Ф.В. Ростопчин был проницательным и интересным собеседником. Он мог быть опрометчив. По слухам, он однажды заметил, что Аустерлиц был божьей карой, обрушившейся на Александра за участие в свержении собственного отца. Александр очень переживал чувство собственной неполноценности и плохо относился к озорным замечаниям на свой счет. Убийство отца и личный вклад, который он внес в катастрофу, случившуюся при Аустерлице, были самыми горькими воспоминаниями его жизни. Но Александр также являлся тонким политиком. Он знал, что ему придется полагаться даже на тех людей, которые ему не нравились, особенно в момент столь острого кризиса, каковым являлась неминуемая война с Наполеоном. Какую бы неприязнь он ни питал к Ростопчину и какое бы недоверие ни испытывал к его идеям, Александр знал, что граф был эффективным и решительным руководителем и умелым политиком. Кроме того, он являлся хорошим пропагандистом, всецело преданным самодержавию, но при этом умеющим управлять настроениями толпы, чье поведение в случае ведения войны на русской земле должно было иметь большое значение. В 1810 г. Ростопчин получил высокую должность при дворе, хотя ему и дали понять, что его слишком частое появление при дворе нежелательно. Он должен был быть готов явиться в случае необходимости[136].

Человеком, возобновившим общение между Александром и Ростопчиным, была великая княгиня Екатерина. После женитьбы супруг Екатерины в 1809 г. был назначен генерал-губернатором трех центральных российских губерний. Вместе с женой он поселился в Твери, располагавшейся близко к Москве. Салон Екатерины в Твери привлекал многих умных и честолюбивых посетителей, включая Ростопчина и Карамзина. Ее репутация «самого русского» члена императорской фамилии была хорошо известна. Именно она поручила Карамзину написать «Записку о древней и новой России», ставшую самым влиятельным и знаменитым выражением взглядов «староруссов». Влияние «Записки» не имело ничего общего с воздействием на общественное мнение. Работа предназначалась исключительно для Александра I. Учитывая тот факт, что в «Записке» содержалась острая критика правительственной политики, она не могла быть опубликована в то время и на протяжении многих десятилетий оставалась известна лишь очень узкому кругу лиц. Карамзин представил записку Екатерине в феврале 1811 г. В следующем месяце, когда Александр вместе с сестрой остановился в Твери, Екатерина вызвала Карамзина для встречи с императором с тем, чтобы тот мог зачитать Александру отрывки из своей «Записки» и обсудить свои идеи с монархом.

Карамзин резко критиковал внешнюю политику Александра I. По его мнению, Российская империя оказалась втянута в передряги, которые были не ее заботой, и часто теряла из виду собственные интересы. Изобретательные англичане всегда были готовы ухватиться за возможность переложить на другие страны тяготы застарелого противостояния Великобритании с Францией. Что касалось французов и австрийцев, то какая бы из двух империй ни обрела преобладающего положения в европейских делах, она стала бы подвергать Россию осмеянию и называть ее «азиатской страной». Отметив упомянутые выше опасения и обиды, глубоко укоренившиеся в русском сознании, Карамзин также выступил с критикой конкретных эпизодов. Зимой 1806–1807 гг. необходимо было либо в массовом порядке усиливать армию Беннигсена, либо заключать мир с Наполеоном. Подписанный в конечном итоге Тильзитский мир оказался катастрофой. Главный интерес России заключался в том, чтобы не допустить возрождения польской государственности. То, что Россия позволила создать герцогство Варшавское, было ошибкой. Чтобы этого избежать, следовало без всяких сомнений оставить Силезию Наполеону и бросить Пруссию на произвол судьбы. Союз с Францией был глобальным промахом России:

«Обманем ли Наполеона? Сила вещей неодолима. Он знает, что мы внутренно ненавидим его, ибо его боимся; он видел усердие в последней войне австрийской, более нежели сомнительное. Сия двоякость была необходимым следствием того положения, в которое мы поставили себя Тильзитским миром, и не есть новая ошибка. Легко ли исполняется обещание услуживать врагу естественному и придавать ему силы!»[137]