Россия против Наполеона: борьба за Европу, 1807-1814

М.Б. Барклай де Толли не был склонен расточать комплименты, но тогда он писал Канкрину, что полностью доверяет его рвению и разумности его распоряжений на благо службы. Эти ожидания были вознаграждены, поскольку интендантская часть коалиционных войск достойно ответила на брошенный ей вызов и смогла одновременно защитить тыловые базы и обеспечить продовольствием наступавшие войска. Но если армейские офицеры снабжения делали наступление возможным, то политические и военные соображения делали его желательным в глазах Шварценберга. Так как конгресс в Шатийоне закрылся, и переговоры с Наполеоном были отложены, стало очевидно, что военные победы являются единственным способом обеспечить мир. Захват Парижа был лучшим средством заставить Наполеона принять мирные условия коалиции и побудить французскую элиту избавиться от своего императора. Недавние столкновения в ставке коалиции, должно быть, привели Шварценберга к пониманию, что терпение русских, пруссаков и даже англичан в отношении его осторожной стратегии было на исходе. Даже часть старших австрийских офицеров сетовала по поводу той бесславной роли, которую австрийская армия до сих пор играла в войне. Возможно, все эти мысли были на уме у австрийского главнокомандующего, когда он отдавал своей приказ идти на Париж. Кроме того, счастлив тот военачальник, который начинает операцию, зная расположение, слабые места и тревоги своего врага[870].

Ф.Ф. Винцингероде получил приказ преследовать Наполеона с 8-тысячным кавалерийским отрядом. Ему было поручено попытаться провести французского императора, заставив того поверить в то, что его преследуют все войска союзников и держать главный штаб коалиции в курсе относительно всех перемещений противника. Тем временем рано утром 25 марта обе союзные армии начали движение на Париж. Основная часть главной армии отправилась по дороге от Витри через Фер-Шампенуаз на Сезанн с кавалерией П.П. Палена и герцога А. Вюртембергского в качестве авангарда. Параллельно ей, в нескольких километрах к югу, резервные подразделения армии Барклая шли по проселочным дорогам и через сельскую местность. К северу от главной армии войска А.Ф. Ланжерона и Ф.В. Остен-Сакена вели наступление по дороге от Шалона до Бержера. Впереди них шли кавалерийские дивизии барона Ф.К. Корфа и И.В. Васильчикова. Запах победы частично поправил здоровье Г.Л. Блюхера. Он ехал вместе со своими войсками в экипаже, на виду у всех, надев на голову дамскую шляпу из зеленого шелка с очень широкими полями, прикрывавшими его глаза от света. Установилась хорошая погода, и войска коалиции наконец-то ощутили, что движутся вперед под уверенным и единым руководством. Моральное состояние в рядах армий резко улучшилось.

Вскоре после восьми утра 25 марта Пален и герцог Адам Вюртембергский наткнулись на корпус маршала Мармона, выстроившийся поперек дороги на Фер-Шампенуаз близ деревни Суде Сен-Круа. Неподалеку находился корпус маршала Мортье. В распоряжении обоих маршалов находилось 12,3 тыс. пехотинцев, 4350 кавалеристов и 68 пушек. Даже принимая в расчет казаков, это было гораздо больше, чем 5,7 тыс. всадников и 36 пушек Палена и герцога Адама, однако французские маршалы, завидев издалека крупные силы противника, начали отступление. Даже после прибытия 2,5 тыс. австрийских кирасир французские пехотные каре по-прежнему были в безопасности, хотя их кавалерии пришлось отступить, а полки легкой пехоты оказались отрезанными в Суде Сен-Круа и были вынуждены сдаться.

События приняли угрожающий характер лишь около двух часов пополудни, когда на поле боя прибыла русская кавалерия. Кавалергарды и лейб-гвардии Конный полк не участвовали в бою после Бородино и командовавший ими генерал Н.И. Депрерадович умолял М.Б. Барклая позволить 1-й кирасирской дивизии принять участие в сражении. Их появление более или менее совпало с началом сильного дождя и града, которые били прямо в лицо французской пехоте, пытавшейся перебраться через глубокий овраг у Конантрэ. Не имея возможности воспользоваться своими ружьями и находясь под прицельным огнем конной гвардейской артиллерии, два французских каре нарушили строй и были смяты русскими кирасирами и кавалерией А. Вюртембергского. Значительную часть остальных французских пехотинцев охватила паника, многие пустились наутек. В конечном счете Мармону и Мортье удалось бежать, но они потеряли треть живой силы, а большая часть пушек досталась противнику, который на протяжении всего сражения находился в меньшинстве и не имел при себе пехоты[871].