Россия. Путь к возрождению (сборник)

Итак, есть особое искусство повеления и запрета, оно даётся не легко. Но в здоровых и счастливых семьях оно цветёт всегда.

Однажды Кант высказал о воспитании простое, но верное слово: «Воспитание есть величайшая и труднейшая проблема, которая может быть поставлена человеку». И вот эта проблема действительно раз навсегда поставлена огромному большинству людей. Разрешение этой проблемы, от которой всегда зависит будущность человечества, начинается в лоне семьи, и заменить семью в этом деле ничто не может, ибо только в семье природа дарует необходимую для воспитания любовь, и притом с такою щедростью, как нигде более. Никакие детские сады, детские дома, приюты и тому подобные фальшивые замены семьи никогда не дадут ребёнку необходимого, ибо главной силой воспитания является то взатное чувство личной незаменимости, которое связывает родителей с ребёнком и ребёнка с родителями связью единственной в своём роде – таинственной связью кровной любви. В семье, и только в семье ребёнок чувствует себя единственным и незаменимым, выстраданным и неотрывным, кровью от крови и костью от кости – существом, возникшим в сокровенной совместности двух других существ и обязанным им своей жизнью, личностью, раз навсегда приятною и милою во всём её телесном – душевном – духовном своеобразии[75]. Это не может быть ничем заменено; и как бы трогательно ни воспитывался иной приёмыш, он всегда будет вздыхать про себя о своём кровном отце и о своей кровной матери…

Именно семья дарит человеку два священных первообраза, которые он носит в себе всю жизнь и в живом отношении к которым растёт его душа и крепнет его дух: первообраз чистой матери, несущей любовь, милость и защиту, и первообраз благого отца, дарующего питание, справедливость и разумение. Горе человеку, у которого в душе нет места для этих зиждительных и ведущих первообразов, этих живых символов и в то же время творческих источников духовной любви и духовной веры! Ибо поддонные силы его души, не пробуждённые и не взлелеянные этими благими, ангелоподобными образами, могут остаться в пожизненной скованности и мертвости.

Суровой и мрачной стала бы судьба человечества, если бы однажды в душах людей до конца иссякли эти священные источники. Тогда жизнь превратилась бы в пустыню, деяния людей стали бы злодеяниями, а культура погибла бы в океане нового варварства.

Эту таинственную связь человека со священными силами, или прообразами, которые открываются ему в недрах его семьи и рода, с дивною силою почуял и выговорил Пушкин: один раз в язычески-мифологической форме, именуя эти прообразы «пенатами», или «домашними божествами»; другой раз – в обращении к тому, что знаменует жилище семьи и священный прах предков.

…Ещё единый гимн —
Внемлите мне, пенаты! вам пою
Ответный гимн. Советники Зевеса…

…

Примите гимн, таинственные силы!..

…

Так, я любил вас долго! Вас зову
В свидетели, с каким святым волненьем
Оставил я людское стадо наше,
Дабы стеречь ваш огнь уединённый,
Беседуя один с самим собою. <Да,>
Часы неизъяснимых наслаждений!
Они дают нам знать сердечну глубь,
В могуществе и в немощах сердечных
Отлюбить, лелеять научают
Не смертные, таинственные чувства,
И нас они науке первой учат:
Чтить самого себя. О, нет, вовек
Не преставал молить благоговейно
Вас, божества домашние[76].

Так, из духа семьи и рода, из духовного и религиозно осмысленного приятия своих родителей и предков родится и утверждается в человеке чувство собственного духовного достоинства, эта первая основа внутренней свободы, духовного характера и здоровой гражданственности. Напротив, презрение к прошлому, к своим предкам и, следовательно, к истории своего народа порождает в человеке безродную, безотечественную, рабскую психологию. А это означает, что семья есть первооснова родины.

Во втором отрывке Пушкин выражает эту мысль с ещё большею точностью и страстностью.