Россия - Разборка

Я не спускал с тропы глаз и все же не заметил, как клиент появился. Ни камешек не стукнул, ни ветка не шевельнулась. Будто серая тень скользнула в листве. Поравнявшись с нами, он замер. Я закрыл глаза и превратился в камень. В валун. Поросший мхом. Осыпанный мелкими золотыми листьями карликовых берез. Валун и валун. Лежу со времен ледникового периода. Ноль эмоций. Какие эмоции могут исходить от старого валуна?

Потом что-то подсказало мне, что можно открыть глаза. Его уже не было.

- Видели? - прорезался в эфире Артист.

- Что?

- Он смотрел на дорогу. Минут пять. Потом вернулся.

- Куда?

- Назад, в сопки.

- Что происходит, Пастух? - вмешался в наш разговор Муха.

- Всем уйти со связи, - приказал я.

Что происходит. А черт его знает, что происходит!

Снова он появился минут через двадцать. На этот раз мы его услышали. Мудрено было не услышать: он тащил на спине одного из братков, с бычьим затылком, закинув ноги трупа на плечи и держась за них, как за лямки рюкзака. Весу в бычке было килограммов восемьдесят, но и при этом клиент двигался размеренно, с механической четкостью движений. Лишь камни громко хрустели под его ногами. На груди у него болтались два "калаша", из чего я сделал вывод, что этих мурманских братанов не выручил их армейский или киношный опыт. А ведь предупреждает Минздрав: курение опасно для вашего здоровья.

На выходе из распадка он остановился, внимательно осмотрел дорогу и спустился к джипу. Вякнула охранная сигнализация. Вероятно, ключи он нашел в кармане водителя джипа. Он забросил свою ношу в салон и быстро, уверенно, как по разминированной территории, углубился в распадок. Через полчаса появился с ковбоем. Загрузив и его, сел за руль и погнал джип к лагерю.

- Муха, он едет к тебе, - предупредил я. - Сиди и не высовывайся. Что видишь?

- Пока ничего не вижу. Теперь вижу. "Судзуки". Жмет со страшной силой. Ух ты! Вот это да!

- Что там?

- Он сбросил джип в озеро! С ходу! А сам выскочил! В последний момент!

- Что делает?

- Отряхивается.

- А сейчас?

- Идет к "Ниве". Открыл. А теперь идет в сопки. Быстро идет.

- Те двое, они далеко от дороги?

- Инфарктники? Не очень.

Я уже догадался, что за этим последует. Так и было. Клиент по очереди вынес из распадка инфарктников, загрузил их в "Ниву" и погнал тачку в сторону станции.

Артист доложил:

- Вижу "Ниву". Едет медленно. Остановился. Вылез. Осматривает берег. Ставит "Ниву" поперек дороги, мордой к откосу. Ну дает!

- Докладывай, а не трепись!

- Докладываю. Пересадил на водительское сиденье одного из кадров. Пристегнул ремнем безопасности. Вытащил из салона свой сидор. Толкает "Ниву" в задницу. Сейчас будет бултых. Слышал?

- Продолжай.

- Отряхнул руки. Поднял сидор. Пошел к станции. Все, скрылся за поворотом.

- Жми за Мухой. Потом возвращайся сюда.

- Понял тебя.

Мы с Боцманом немного выждали и выбрались на дорогу. Здесь нас подобрал Артист. Уже заметно стемнело. В свете фар на обочине мелькнул светлый плащ клиента. Он не оглянулся, даже не попытался голосовать. Как шел по дороге, так и шел. Только форменного лагерного кепарика на нем уже не было - то ли выбросил, то ли спрятал в сидор.

Через полтора часа он подошел к станции и купил билет на поезд Мурманск Москва. До поезда было около трех часов. Он прошел в конец тускло освещенной платформы и уселся на скамейку с видом человека, который отшагал двадцать километров и теперь рад возможности вытянуть ноги. Мы наблюдали за ним издалека, из машины.

- Ну? И что вы обо всем этом думаете? - поинтересовался я.

Муха промолчал, а Боцман ответил:

- Наш наниматель ошибся. Нужно охранять не его, а других от него.

- А ты что скажешь? - обернулся я к Артисту. Он немного подумал и произнес:

- Уличного музыканта одаряет золотыми червонцами осень. Он богат уже, скоро зима.

Артиста мы высадили в Оленегорске, чтобы он сел на пассажирский поезд Мурманск - Москва, на который позже, на полустанке, сядет клиент. Не для того, чтобы подстраховать его. Из всех людей, которых я знал, он меньше всего нуждался в подстраховке. Просто для того, чтобы быть уверенными, что он благополучно прибыл в Москву. За это нам, собственно, и заплатили. Сами же потащились в Мурманск, отдали мужику "Жигули" и на самолете вернулись в Москву.

Мурманский поезд прибыл на Ленинградский вокзал рано утром. Клиент приехал, никуда не делся. Он прошел в зал ожидания и отправил телеграмму. Артист употребил все свое обаяние, чтобы уболтать девочку в окошке телеграфа и узнать текст. Она млела, глупо хихикала, но молчала, как партизанка. Он узнал лишь то, что мы и так знали: фамилию отправителя. Фамилия была Калмыков.

- Думаю, он сообщил о том, что вернулся, - поделился с нами Артист нулевым итогом получасового вдохновенного трепа.

Муха прокомментировал:

- Мне почему-то кажется, что кому-то в Москве станет очень неуютно жить.

Калмыков.

Эту фамилию мы не раз слышали от Дока, а впервые увидели его в зале заседаний Таганского межмуниципального суда.

Это было два года тому назад, в середине ноября 1998 года.

Глава первая

СУДНЫЙ ДЕНЬ