Россия суверенная. Как заработать вместе со страной

С точки зрения собственности, переход от Истории-1 к Истории-2 на протяжении XX века – это переход из мира, в котором человек учился обладать вещами как собственностью, в мир, где предстоит осваивать управление отношениями между собственниками и по поводу собственности. Поэтому тема моего доклада – вовсе не капитализация России как некий экономический, рыночный показатель. Главная тема – это управление капитализацией страны как профессия и призвание правящей элиты.

«Собственность» и «свобода» в русском языке – слова однокоренные. Тех, кто не прочь снисходительно улыбнуться лингвистическим чудачествам автора, отсылаю к двум словарям – толковому Даля и этимологическому Фасмера. Оба слова породнены старославянским «свобство» («собьство»). Его значения: свойство; существо; сущность; общность; лицо, ипостась Бога, совокупность личных свойств человека. А корень его связан с санскритскими «свамитва» и «самити», откуда берут начало русские слова «свой» и «сам» и вошедшее во многие языки swami – «учитель». Собственность – великий учитель свободы. Через выход человека из своей обособленности, через преодоление междоусобиц, овладение свойствами, обретение самости он движется к освоению свободы.

В современном русском языке это понятие окрашено скорее негативно. «Собственность» – «собь» – «особь» – «обособление» – «усобица» – «междоусобный» – «пособник». Видите, здесь явно ощущается что-то плохое, чреватое шкурными противоречиями, взрывами усобиц и моральными конфликтами. «Обособление» указывает на связанную с собственностью великую проблему отчуждения – основной, если не единственный, вопрос философии, религии, искусства. «Собство» имеет букет значений, связанных с тем, что человек обособился, куражится и выпендривается: «Слишком много в нем собства».

С другой стороны, рассмотрим смысловой ряд: «собственность» – «собь» – «собность» – «способность» – «способ». Язык подсказывает, что владение способом тесно связано с собственностью. Способность к действию рождает собственность, подобно тому как «винтовка рождает власть» (согласно учению Мао). Но это известная тенденция современного общества: тот, кто владеет способом управления, в итоге становится собственником. Русский язык предвосхитил ее задолго до теоремы Коуза, она внутренне (как говорят философы, имманентно) присуща его понятийному строю.

Джереми Рифкин в книге «Век доступа» (The Age of Access) провозгласил, что главное сегодня не обладание собственностью, а доступ к ней. После кратковременного увлечения слияниями и поглощениями многие поглотители приходят к мысли, что если для их бизнеса требуется использовать конвейер завода на три часа в месяц, для этого вовсе не нужно захватывать весь завод. Гораздо проще получить доступ к этому конвейеру, договорившись взаимовыгодным способом с нынешним собственником. Операция по захвату завода требует огромных затрат времени и денег, не говоря уже о криминальной проблематике и других издержках. А затем выясняется, что все оставшееся время (за рамками нужных вам трех часов в месяц) вы должны кормить безработных рабочих, сторожить пустующие цеха и ремонтировать простаивающий конвейер.

Эпоха доступа приходит на смену эпохе обладания с ее феодальной идеей «титульной собственности».

* * *

Вернемся еще на минуту к этимологии и обратим внимание: слово «особый» в одной из трактовок означает примерно то же, что и «частный». Аналогичным образом в английском языке слово particular, которое означает «особенный», имеет второе значение – «частный», от слова particle– «частица». И словарь синонимов ставит рядом слова «частный» и «особый». Получается, что «частная собственность» означает «особая собь», то есть «масло масляное». Русский язык подсказывает нам: всякая собственность является частной по определению.

Почему же язык считает, что всякая собственность – частная? По банальной причине. Вдумайтесь в определение. Собственность – система отношений по поводу присвоения дефицитных ресурсов. Дефицитность ресурса означает, что на всех его не хватает, а потому разные части общества к нему относятся по-разному, некоторые из частей присваивают его эксклюзивным или преимущественным образом, а прочие стоят в очереди либо просто отдыхают.