Россия теряет Арктику?

Сделан вывод: «Таким образом, подписанный и готовящийся к ратификации Договор о разграничении морских пространств и сотрудничестве в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане не соответствует национальным рыболовным интересам России и может привести к потере не менее 300 тыс. т ежегодного вылова Северного и Западного бассейнов».

1. Общая характеристика договорных положений о линии разграничения морских пространств

До заключения Договора 2010 г. в Баренцевом море и в целом в западной части Северного Ледовитого океана, составляющей район размежевания юрисдикций России и Норвегии, обозначались следующие морские границы (не являющиеся государственными) и предлагались следующие разграничительные линии:

–  границы района действия Договора о Шпицбергене 1920 г. («Шпицбергенский прямоугольник» – образован двумя меридианами и двумя параллелями);

–  граница полярного сектора , установленная Постановлением Президиума ЦИК СССР от 15 апреля 1926 г. (по меридиану к Северному полюсу) не для целей разграничения континентального шельфа;

– предложенная Норвегией линия разграничения континентальных шельфов двух соседних государств, проведенная по принципу равного отстояния от соответствующих ближайших точек на побережье материковых и островных территорий, над которыми соответствующее государство осуществляет суверенитет.

В Договоре 2010 г. вместо двух последних линий предложены координаты точек новой «линии разграничения морских пространств между Сторонами в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане» (статья 1 Договора).

Для иллюстрации к Договору приложена карта-схема, на которой эта новая разграничительная линия показана. Однако эта карта-схема не иллюстрирует положение новой линии в сравнении с упомянутыми выше другими разграничительными линиями — теми, которые стороны отстаивали до 2010 г. Такая общая схема – более репрезентативная – опубликована на сайте МИДа Норвегии (приложение 1 к настоящему правовому заключению).

Из последней схемы видно, что, если исходить из равного «юридического веса» правовых позиций и Норвегии (равноотстоящая линия), и СССР/России (линия Постановления 1926 г.), то, при самой общей оценке, достигнутый пространственный компромисс – примерно сбалансирован.

Следовательно, остается выяснить:

А. Какова «юридическая значимость» (термин Международного Суда ООН) равноотстоящей линии, отстаиваемой Норвегией, на всем ее протяжении.

Б. Какова «юридическая значимость» секторальной линии, отстаиваемой СССР/Россией, на всем ее протяжении.

В. Правомерна ли для целей делимитации (разграничения на море) и оправдана ли с точки зрения баланса интересов Сторон Договора замена конкретных понятий – «континентального шельфа», «исключительной экономической зоны» и т. д. – более общим понятием – «морских пространств».

Необходимо также, с учетом предыдущей договорной практики разграничения на море, оценить, сбалансирована ли защита сложившихся и реализовывавшихся на протяжении многих лет экономических прав населения прибрежных районов в «переходный» период – между сложившимся правовым положением (до Договора 2010 г.) и новым, которое наступит после вступления этого Договора в силу.

Кроме того, необходимо проверить обоснованность вывода законодательного органа власти приарктического субъекта РФ, наиболее затронутого Договором 2010 г., о негативных последствиях его вступления в силу для прав России по Договору о Шпицбергене 1920 г.

2.  « Юридический вес» равноотстоящей линии, отстаиваемой Норвегией

Ключевой вопрос – насколько обосновано с точки зрения международного права предложение Норвегии использовать равноотстоящую линию между побережьями Норвегии и России на всем ее протяжении для разграничения континентального шельфа между двумя государствами?

Для ответа на этот вопрос важен учет практики Международного Суда ООН по спорам о морских границах. Международный Суд подчеркнул, что в Женевскую конвенцию о континентальном шельфе 1958 г. не была включена «какая-либо существовавшая ранее обычная норма права или возникающая норма, согласно которой делимитация районов континентального шельфа между смежными государствами должна, если только стороны не договорились об ином, осуществляться на основе равного отстояния – особых обстоятельств. Такая норма конечно же была включена в ст. 6 названной Конвенции, но это – только конвенционная норма» [9] (Суд имеет в виду здесь норму о равном отстоянии и учете особых обстоятельств).