Россия. Уроки прошлого, вызовы настоящего

Тут же он обратился ко мне с вопросом:

— А какие вкусы, слабости и привязанности у Коновальца? Постарайтесь их использовать.

— Коновалец очень любит шоколадные конфеты, — ответил я и добавил, что куда бы мы с ним не ездили, он везде первым делом покупал шикарную коробку конфет.

— Обдумайте это, — предложил Сталин.

За все время беседы Ежов не проронил ни слова. Прощаясь, Сталин спросил меня, правильно ли я понимаю политическое значение поручаемого мне боевого задания.

— Да, — ответил я и заверил его, что отдам жизнь, если потребуется, для выполнения задания партии.

— Желаю успеха, — сказал Сталин, пожимая мне руку»[88].

Так описал вторую встречу со Сталиным Павел Анатольевич.

После беседы в Кремле руководители советской разведки А. Слуцкий и его заместитель С. Шпигельглаз вместе с Судоплатовым приступили к разработке плана операции. Ими рассматривалось два варианта выполнения задания Сталина. В первом, при благоприятно складывающейся обстановке, Павел Анатольевич должен был застрелить Коновальца из пистолета, во втором — ликвидировать с помощью взрывного устройства, вмонтированного в «ценный подарок». Взвесив все за и против, они остановились на втором варианте. Он позволял существенно снизить риск захвата Судоплатова охраной Коновальца. Кроме того, взрыв уничтожил бы все улики и бросил бы тень на любую группировок, из конкурирующих за власть в ОУН*.

После одобрения плана у руководства НКВД — Ежова, операция перешла в практическую стадию. И если «ценный подарок Коновальцу» — «коробка конфет», не вызывал спора, — учитывалась его «шоколадная» страсть», — то изготовление начинки потребовало от специалистов отдела оперативно-технических средств НКВД недюжинной смекалки. Во-первых, «подарок» предстояло незаметно провести через границу и не попасться на таможне, а во-вторых — необходимо было, чтобы взрывное устройство сработало в точно установленное время и не превратило самого Судоплатова в жертву.

Решение в техническом плане нашли незамысловатое, но для исполнителя рискованное: «шоколадная начинка» должна была сработать через полчаса после изменения положения коробки из вертикального в горизонтальное. Для того, чтобы не произошел сбой, вместе с Судоплатовым на задание отправился специалист по минно-взрывному делу, сотрудник отдела оперативно-технических средств А. Тимашков.

В феврале 1938 года он и Судоплатов выехали в Мурманск, где под парами ждал грузовой корабль «Шилка». В составе его команды в должности радиста Павлу Анатольевичу предстояло отправиться в свое, возможно, последнее «плавание». В случае возникновения угрозы захвата у него был приказ — застрелиться.

Хмурым утром «Шилка» покинула мурманский порт и взяла курс на Норвегию. Теперь Судоплатову оставалось надеяться на самого себя, профессиональное мастерство Тимашкова и на удачу. Первым норвежским портом, куда зашло судно, стал Берген. Оттуда Павел Анатольевич связался по телефону с Коновальцем и после нескольких минут напряженного разговора сумел убедить его в нецелесообразности выхода на контакт в Киле (Германия). Судоплатов, не без оснований, полагал, что главарь ОУН* мог оказаться под надежной «крышей» германской разведки, и склонил его к встрече в порту Роттердама (Нидерланды).

«Шилка» покинула Берген, неспешно утюжа носом свинцовую северную волну, держала курс на Голландию. Для Судоплатова и Тимашкова потянулись дни томительного ожидания.

23 мая 1938 года на горизонте в утренней дымке лесом портовых кранов возник Роттердам. Экипаж высыпал на палубу и приготовился к швартовке. Прошло несколько минут, гребные винты вспенили воду за кормой, в воздух взлетели швартовые, судно, ответив мелкой дрожью на работу дизеля, замерло у причала. На борт поднялись представители портовых служб. После окончания проверки и беседы у помполита счастливчики из состава команды «Шилки» сошли на берег в увольнение, в их числе находился Судоплатов.

Яркое весеннее солнце щедро заливало теплом улицы и площади Роттердама, веселыми зайчиками скакало по лужам и витринам магазинов. Павел Анатольевич, опасаясь оступиться, осторожно ставил ногу на скользкую после дождя мостовую и крепко придерживал рукой коробку «конфет». Одно неловкое движение — и неизвестно, как поведет себя «адская машинка», собранная Тимашковым.