Россия в эпоху изменения климата

Россия могла подписать Киотский протокол, не опасаясь последствий для своей экономики, поскольку ориентир по выбросам, который она для себя установила, основывался на советском уровне 1990 года, когда выбросы были очень высокими. Однако с тех пор в результате падения промышленного производства в России после распада Советского Союза выбросы в России резко сократились. Другими словами, Россия могла быть добропорядочным членом мирового сообщества, ничего не делая в течение первых десятилетий, в то время как ее промышленное производство постепенно восстанавливалось, а ее выбросы возвращались к уровню 1990 года. (Как мы увидим, такова позиция российского правительства и сегодня.)

В оставшуюся часть второго срока Путина (2005–2008) об изменении климата в Кремле практически не вспоминали. Например, на встречах с канцлером Германии Герхардом Шредером и президентом Франции Жаком Шираком или с группой американских предпринимателей в области высоких технологий об изменении климата не упоминалось ни разу[42]. То же самое относилось и к выступлениям Путина перед отечественной аудиторией, таким как его выступление на заседании Государственного совета в декабре 2005 года, посвященное мерам реализации приоритетных национальных проектов[43]. Изменение климата не входило в их число. Так и продолжалось до конца второго срока Путина, пока в конце 2008 года он не передал свое президентское кресло – как оказалось, временно – Дмитрию Медведеву.

Недооцененное президентство: Дмитрий Медведев (2008–2012)

Дмитрий Медведев, протеже Путина еще со времен Санкт-Петербурга, стал президентом в рамках договоренности, согласно которой Медведев занимал президентское кресло, пока Путин отсиживал четыре года на посту премьер-министра, хотя по многим вопросам он продолжал использовать свою власть из-за кулис[44]. Чтобы выразиться помягче, Медведев запомнится скорее своими инициативами, чем достижениями. При всем том за четыре года своего пребывания на посту президента он существенно изменил тональность разговора о проблеме изменения климата, что согласуется с его реформистскими взглядами по многим аспектам государственной политики. Для Медведева изменение климата давало шанс для проведения модернизации российской экономики за счет повышения энергоэффективности (что автоматически снизило бы выбросы парниковых газов) и продвижения возобновляемых источников энергии, хотя под последними Медведев все еще понимал в основном ядерную энергетику[45].

Именно во время президентства Медведева Россия приняла ряд важных политических документов, в том числе Климатическую доктрину в 2009 году. Медведев рассказывал о своих усилиях по климату в многочисленных сообщениях в видеоблогах и социальных сетях. Однако, как и с остальными его политическими начинаниями, все это большей частью оказалось лишь благими намерениями и редко доводилось до конца. Так, его указ 2009 года об энергоэффективности, направленный на снижение энергоемкости экономики на 40 % к 2020 году, в основном так и остался на бумаге[46].

Однако в этот период взгляды климатологов все чаще принимались официальной Москвой. Например, Росгидромет, который несколькими годами ранее, казалось, не признавал влияния человеческой активности[47], в 2008 году опубликовал свой первый всеобъемлющий обзор изменения климата в России и его последствий, обобщая состояние российских исследований и поддерживая антропогенную точку зрения МГЭИК[48]. Позже он лег в основу первого крупного политического заявления России по изменению климата – Климатической доктрины 2009 года, которая была одобрена президентом Медведевым и является с тех пор официальной политикой России[49].

Формулировки Климатической доктрины совершенно недвусмысленны. Она открывается словами: «Изменение климата является одной из важнейших международных проблем XXI века» и с самого начала исходит из человеческого происхождения глобального потепления, признавая, что основная причина накопления парниковых газов – антропогенные выбросы. Последствия изменения климата, говорится далее, крайне негативны как для мира, так и для России. Однако, несмотря на свою значимость как новаторского документа, Доктрина не предусматривала каких-либо конкретных мер и большую ее часть составляли общие указания по оснащению государства для мониторинга ситуации и обсуждения соответствующих вопросов.