Россия в годы Первой мировой войны: экономическое положение, социальные процессы, политический кризис

Деревенское бунтарство стало наполнять собой городскую среду уже в ходе мобилизации. В Ишиме 4 тыс. запасных пытались захватить казарму и завладеть оружием. Вызванная рота солдат открыла по собравшимся на площади огонь^{2175}. 18 июля 1914 г. в Царицыне начались многотысячные патриотические демонстрации. Но 22 июля, когда город наводнили призывники-запасные из деревни с родственниками, ситуация изменилась. Многотысячная толпа женщин потребовала немедленной выдачи пособий на мужей, обвинив воинского начальника в их присвоении. Женщины, прорвавшись сквозь цепь солдат, избили офицера и пристава. Вызванная команда дала два залпа в толпу. Погибло 20 человек (из них 7 женщин), 25 было ранено. Недовольство мобилизованных не ограничивалось «нерасторопными» властями. Некоторые из них готовы были примириться с судьбой при условии пересмотра арендных отношений с помещиками. Общинники, со своей стороны, направляли недовольство против поощряемых властями «выделенцев», причем первых зачастую представляли отцы, вторых — их сыновья^{2176}. 12 августа 1914 г. в с. Козловка Воронежской губернии 2-тысячная толпа женщин и подростков разгромила дома и хозяйства 23 хуторян^{2177}.

Принято считать, что около ²/₃ июльских выступлений крестьян носили антипомещичий характер. «Шесть дней подряд проходили (новобранцы. — Ред.) мимо моей усадьбы и все шесть дней поджигали мое имение в разных местах», — сообщал помещик Чистопольского уезда Казанской губернии, подчеркивая, что «пострадали все по дороге лежащие усадьбы»^{2178}. В Чембарском уезде Пензенской губернии крестьяне двух сел попытались сжечь усадьбу местной помещицы. По этому делу было арестовано 60 человек, а в общей сложности в этой губернии арестовали более 130 крестьян. В Новоград-Волынском и Житомирском уездах Волынской губернии крестьяне начали массовую порубку помещичьих лесов, оказывая сопротивление стражникам. Курский губернатор 13 августа 1914 г. доносил о массовых выступлениях против землеустроителей, грозящих «серьезными осложнениями»^{2179}. Массовые порубки казенных и частновладельческих лесов были отмечены в Томской губернии^{2180}. По неполным данным, с 17 июля по 31 декабря 1914 г. произошло 265 крестьянских выступлений^{2181}. Их мотивация заметно усложнилась. Несомненно, неожиданная и непривычная экстремальная ситуация спровоцировала выплеск накопившегося социального недовольства не только в традиционных, но и в обращенных формах.

Крестьянское недовольство не случайно легко приобретало германофобскую окраску. Этому упорно содействовали правые политики. Одесское отделение Союза русского народа (к которому власти отнюдь не благоволили) в октябре 1914 г. ходатайствовало о наделении крестьян землей в Галиции, а также об изъятии земель у немецких колонистов. В декабре 1914 г. МВД отмечало, что «…злонамеренные лица возобновили среди крестьянства пропаганду о насильственном отобрании земель, принадлежащих удельному ведомству, монастырям, церквам и российским подданным немецкого происхождения, и о безвозмездной передаче их крестьянам, в особенности солдатам и их семьям по окончанию войны»^{2182}. Впрочем, сметливые землепашцы вряд ли нуждались в городских агитаторах. В декабре 1914 г. крестьяне Старицкого уезда Тверской губернии доносили о «прогерманских высказываниях» известного философа Е.В. де Роберти, местного земца и члена ЦК кадетской партии. За доносом стоял хозяйственный конфликт, который был развернут в «патриотическое» русло^{2183}.

Подчас патриотизм определялся тягой к «справедливости». В Тамбовской губернии говорили, что, «если победит Россия — земля будет от дворян-помещиков отобрана и отдана в надел крестьянам, так как они, главным образом, являются защитниками Родины и победителями врага». При этом охотно подхватывались слухи об «измене» помещиков. «Местные землевладельцы — Кожины, Трубецкие, Толстые и другие, собирают между собой деньги и отсылают их в Германию для завоевания России…» — уверяли крестьяне^{2184}. Поветрие официального патриотизма вводило деревню в «соблазн». В прифронтовой полосе крестьяне, сговариваясь с интендантами, принимались усердно вырубать частновладельческий лес «для нужд действующей армии»^{2185}.