Россия в годы Первой мировой войны: экономическое положение, социальные процессы, политический кризис

Впрочем, в целом недовольство деревни утихло — сказались отток молодежи в армию, сухой закон, выплаты солдаткам. Некоторые горожане завидовали крестьянам. «От войны большая часть русского народа, как это ни странно, в выгоде, — считал историк. — Крестьянство благоденствует от а) притока денег в деревню в виде пайков женам и детям запасных, Ь) от значительного (вдвое и втрое) возвышения заработной платы, с) уничтожения водки и пьянства»^{2186}. Но «благоденствовали» далеко не все. С.Н. Прокопович пояснял, что, несмотря на то что крестьяне в первый год войны получили пособия на 340 млн. руб., а во второй — 585 млн., лишь крестьяне черноземной полосы, продающие хлеб, смогли накапливать деньги и распоряжаться ими по своему усмотрению. Напротив, на хозяйствах крестьян северных и промышленных губерний, вынужденных покупать хлеб и подрабатывать на стороне, рост цен на сельхозпродукты сказался отрицательно^{2187}. Так, в Архангельской губернии из-за недостатка кормов с весны 1915 г. пришлось резать скот^{2188}. Скоро сказался и недостаток рабочих рук. Сообщали, что в Поволжье приостановилась уборка, а семьи, лишившись работников, не знают, как жить дальше^{2189}. В 1915 г. в Оренбургской губернии в большинстве корреспондентских сообщений (74%) указывалось на нехватку рабочих рук как главную причину уменьшения площади яровых посевов^{2190}. В подобном положении оказывалась значительная часть крестьян.

Агрессивность деревни во все большей степени стимулировалась извне. Так, в мае 1915 г. волна немецких погромов дошла до Подмосковья. Крестьяне тащили из имений все нужное и ненужное, делали это жадно, опасаясь, что кому-то перепадет больше^{2191}. Война пробуждала желание запасаться впрок.

Нов целом в 1915 г. бунтарская активность деревни снизилась, сказался отток мужского населения в армию — было зафиксировано всего 117 выступлений. Однако в следующем году их число выросло до 294, увеличилось количество протестов против дороговизны^{2192}. Выплаты пособий от нее не спасали.

Через год после начала войны в верхах стали задумываться о «возвращении ратников в деревню после войны». В связи с этим А.Д. Протопопов писал А.В. Кривошеину, что крестьяне заглядываются не только на немецкое землевладение, но и на частновладельческие угодья; следовательно, «потенциальная энергия» недовольства «может превратиться в кинетическую»^{2193}. Так и было. Из Тамбовской губернии сообщали: «Между крестьянами… выселившимися из общины на отрубные участки, распространялись слухи, что по окончанию войны купленная ими… земля будет у них отобрана и разделена между всеми крестьянами…» Множились слухи об «измене» помещиков, которых выселяют в Сибирь, а их землю распределят — но только среди общинников^{2194}. В мае 1915 г. из Киевской губернии сообщали о нападении в с. Кухарская слобода 150 человек, вооруженных кольями, на местного пристава, двух урядников и полицейских стражников, пытавшихся отстоять помещичье имение. Толпа была рассеяна выстрелами, одна крестьянка ранена. Курский губернатор доносил, что в марте он арестовал 41 крестьянина за самовольную запашку в Обоянском уезде, в мае сообщил, что в Фатежском уезде около 800 крестьянок с детьми и подростками потребовали прекращения землеустроительных работ, причем здесь в ответ на предупредительные выстрелы толпа забросала стражу камнями. Из Орла телеграфировали о выступлениях жен запасных, также добивавшихся приостановки землеустройства до возвращения мужей из армии. В апреле-мае 1915 г. произошло 10 крупных выступлений крестьян в Харьковской губернии. В Донской области крестьяне под влиянием писем с фронта распахали 12 тыс. десятин земли, принадлежащих помещику Шабальскому^{2195}. Причины дестабилизации деревни множились.

В 1915 г. участились выступления общинников против отрубников и хуторян. В с. Нижняя Сыроватка (Харьковская губерния) двухтысячная толпа убила двух хуторян, захватила помещение волостного правления, обезоружила отряд полиции, прогнала исправника. Здесь было арестовано 34 бунтаря. В Лукояновском уезде Нижегородской губернии в апреле 1915 г. толпа в 300 человек разгромила 14 домов хуторян^{2196}. Правительство отказалось от землеустроительных работ, опасаясь «обострить взаимные отношения крестьян». Это не помогло. Весной 1915 г. в выступлениях против хуторян и отрубников особо активизировались женщины-солдатки^{2197}.

Местные правые деятели связывали деревенское бунтарство с земством. В декабре 1915 г. из Тамбовской губернии поступило характерное сообщение: «…Земство пустило глубокие корни в крестьянскую жизнь… Революция при создавшемся положении и подготовке со стороны земства весьма возможна…»^{2198} Взаимная подозрительность политиков усиливалась. Это также сказывалось на крестьянстве.