Россия в годы Первой мировой войны: экономическое положение, социальные процессы, политический кризис

Невольно ускорило разрушение власти меньшевистско-эсеровское Бюро ЦИК Советов. В конце сентября из опасений созыва общеармейского съезда (в его антивоенной направленности сомневаться не приходилось) под давлением большевиков оно согласилось на проведение II Всероссийского съезда Советов (не позднее 20 октября). Были разосланы извещения на места. При этом лидеры Советов, озаботившись вопросами о норме представительства и даже питании делегатов, не задумались о программе работы съезда. Им казалось, что после Демократического собрания поднимать политические вопросы до Учредительного собрания неуместно. Это было на руку большевикам, не скрывавшим намерения обсудить вопрос о «немедленном перемирии на фронтах и немедленном предложении мира»^{2944}. Между тем положение в действующей армии ухудшалось. Норма довольствия мясом уменьшилась до четверти фунта (на Румынском фронте вместо мяса солдатам выдавалась брынза), по-прежнему не хватало обуви. Не удивительно, что отказывались идти в атаку даже самые боеспособные части^{2945}.

Как ни странно, в обществе царило убеждение, что за большевиками идут лишь разложившиеся толпы солдатни, готовые разбежаться при первом выстреле. Не учитывалось, что «сила» революционеров определяется слабостями их противников. Впрочем, собственных сил и слабостей не сознавал никто. Так, 14 октября на заседании правительства начальник штаба Петроградского военного округа ген. Я.Г. Багратуни сообщил о готовности пресечь большевистское выступление в самом зародыше. Министры посчитали, что так и будет^{2946}. Но события уже давно развивались по иному сценарию.

9–11 октября Военный отдел и президиум солдатской секции Петроградского Совета подготовили проект образования революционного штаба по обороне столицы. 12 октября его утвердил под именем Военно-революционного комитета (ВРК) Исполком Петроградского Совета. 13 октября проект был одобрен солдатской секцией, 16 октября — общим собранием Совета. Шаг за шагом ВРК трансформировался от органа защиты революции от внешнего врага в орган борьбы против внутренней «контрреволюции». В ночь на 19 октября ВРК провел свое первое заседание, 20-го начало работать его бюро, 21 октября его комиссары направились в части петроградского гарнизона. 22 октября был проведен «День Петроградского Совета» — большевистские вожди выступали на митингах с обличениями существующей власти. Опасаясь конфликтов, Временное правительство отменило казачий крестный ход, назначенный на этот же день. А между тем некоторые делегаты уже съезжались на съезд, будучи уверены, что он откроется 20 октября.

Сам съезд Советов рассматривался большевиками как своего рода ширма для прикрытия действий совсем иного рода. 21 октября на заседании большевистского ЦК было решено, что тезисы о «земле, о войне, о власти» подготовит Ленин, о рабочем контроле — Милютин, о национальном вопросе — Сталин, о текущем моменте — Троцкий^{2947}. Все это действительно волновало массы. Большевики намеревались отстранить Временное правительство, якобы опираясь на их требования. Для этого, как разъяснил Сталин в статье, опубликованной 24 октября в газете «Рабочий путь», осталось только «вырвать власть у корниловцев» и передать ее Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Предстояло «исправить ошибку» Февраля и заменить власть «помещиков и капиталистов» правительством «рабочих и крестьян». Противникам существующей власти рекомендовалось активизироваться с тем, чтобы передать свои требования открывающемуся на следующий день съезду Советов.

Таким образом, массам внушалось, что возможна и должна произойти своего рода мирная передача власти их представителям.

А между тем в 9 часов утра того же 24 октября ВРК уже начал рассылать большевистским комиссарам воинских частей, солдатским и матросским комитетам так называемое предписание № 1. В нем утверждалось, что большевистские газеты закрыты правительством (к тому времени газеты уже снова стали выходить), Петроградскому Совету грозит «прямая опасность» со стороны юнкеров и ударников. Чтобы не допустить «второй корниловщины», следовало привести верные части «в боевую готовность» и направить их представителей в Смольный. Всякое промедление рассматривалось как «измена» делу революции^{2948}.