Россия в годы Первой мировой войны: экономическое положение, социальные процессы, политический кризис

В большевистском руководстве царили нервозность и неразбериха. Считалось, что «Керенский выступил», а потому с утра 24 октября все руководящие большевики вызывались в Смольный, где воцарилась обстановка осажденной крепости. После сообщения представителей ВРК о происходящем ЦК большевиков дал своим представителям конкретные задания: Я.М. Свердлов должен был наблюдать за действиями правительства, А.С. Бубнов — осуществлять контроль над железными дорогами, Ф.Э. Дзержинский — над почтой и телеграфом. В.П. Милютину было поручено организовать продовольственное снабжение, А. Ломову и В.П. Ногину — держать связь с Москвой. Поскольку исход событий был далеко не ясен, предусматривалось создание дополнительного штаба в Петропавловской крепости, гарнизон которой вроде бы перешел на сторону большевиков^{2949}.

Среди противников большевиков царила апатия. В 11 часов утра 24 октября Керенский отправился в Предпарламент, где, процитировав предписание № 1 ВРК, потребовал, чтобы депутаты одобрили правительственные меры по ликвидации восстания. Он утверждал, что налицо попытка «поднять чернь», сорвать Учредительное собрание и открыть фронт неприятелю^{2950}. В сущности, и Керенский, и его противники пользовались одними и теми же надуманными аргументами. Но если Ленин, полагая, что «все висит на волоске», требовал «арестовать правительство»^{2951}, то Керенский вечером того же 24 октября ждал санкции Предпарламента.

На заседании Предпарламента между тем продолжались дискуссии. Наконец, большинством голосов (123 против 102, 26 воздержались) была принята меньшевистско-эсеровская резолюция, предлагавшая начать мирные переговоры, окончательно передать земли в руки крестьянских земельных комитетов, создать из представителей городских самоуправлений и Советов специальный Комитет общественного спасения для борьбы с анархией и беспорядками^{2952}. Фактически это был акт недоверия Временному правительству. На это Керенской раздраженно ответил, что в наставлениях не нуждается. Возможно, он рассчитывал на казаков, которые вроде бы были направлены с фронта в Петроград. Вслед за тем представители Предпарламента отправились во ВЦИК и ЦИК Советов крестьянских депутатов, где принялись пугать грядущей контрреволюцией, которая сметет и большевиков, и социалистов. «Выход» из ситуации виделся в создании «однородного» правительства из представителей всех социалистических партий^{2953}. Подобные прекраснодушные пожелания объективно лишь помогли большевикам.

Ночь с 24 на 25 октября Керенский вместе с Коноваловым провел в Штабе Петроградского военного округа в безрезультатных телефонных переговорах с «верными» воинскими частями. Затем принял спонтанное решение лично выехать навстречу войскам Северного фронта, вызванным на защиту Петрограда и находившимся, как ему ошибочно думалось, в пути. На глазах у многочисленных «осаждающих» Зимний он отправился с Дворцовой площади в сторону Гатчины в собственном автомобиле, сопровождаемый машиной американского посольства, в которой разместилось пять человек, включая двух его адъютантов. Эта поездка была безнадежной^{2954}.

Поздно вечером 24 октября П.А. Пальчинский (почти два месяца пребывавший в должности помощника по гражданской части военного генерал-губернатора Петрограда), по его признанию, вел «теоретический спор» с С.Н. Третьяковым, А.М. Никитиным и А.И. Коноваловым по вопросу о том, «кто губит революцию». Днем позже Пальчинский, став начальником обороны Зимнего дворца, констатировал «беспомощность» и «безнадежность настроений» у военных руководителей (особенно Багратуни), отсутствие планов обороны, общий «кавардак», «растерянность и вялость офицеров и отсутствие настроения у юнкеров»^{2955}.

Тем временем В.И. Ленин отправился с конспиративной квартиры в Смольный. Его неожиданное появление там в некоторой степени предопределило исход событий. Он потребовал от представителей ВРК скорейшего захвата телеграфа, телефона, мостов и вокзалов. Эти призывы носили скорее символичный характер, но все же к Зимнему дворцу стягивались вооруженные войска. Наконец, в 10 часов утра 25 октября ВРК выпустил знаменитое обращение «К гражданам России». В нем утверждалось, что «Временное правительство низложено», а государственная власть «перешла в руки органа Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов — Военно-революционного комитета, стоящего во главе петроградского пролетариата и гарнизона»^{2956}. Мнения самих рабочих и солдат, впрочем, никто не спрашивал.