Россiя въ концлагере

На этой рeчкe -- мостъ, и на мосту -- "попка". Нужно получить пропускъ отъ начальника лагпункта. Иду къ начальнику лагпункта. Тотъ смотритъ подозрительно и отказываетъ наотрeзъ: "Никакихъ пропусковъ, а почему вы не на работe?" Отвeчаю: прибыли въ пять утра. И чувствую: здeсь спецовскимъ видомъ никого не проймешь. Мало-ли спецiалистовъ проходили черезъ третiй лагпунктъ, чистку уборныхъ и прочiя удовольствiя. Методы психолоческаго воздeйствiя здeсь должны быть какiе-то другiе. Какiе именно -- я еще не знаю. Въ виду этого мы вернулись въ свой красный уголокъ, засeли за шахматы. Днемъ насъ приписали къ бригадe какого-то Махоренкова. Къ вечеру изъ Медгоры вернулись бригады. Публика -- очень путаная. Нeсколько преподавателей и инженеровъ. Какой-то химикъ. Много рабочихъ. И еще больше урокъ. Какой-то урка подходитъ ко мнe и съ дружественнымъ видомъ щупаетъ добротность моей кожанки.

-- Подходящая кожанка. И гдe это вы ее купили? {252}

По рожe урки видно ясно: онъ подсчитываетъ -- за такую кожанку не меньше какъ литровъ пять перепадетъ -- обязательно сопру...

Урки въ баракe -- это хуже холода, тeсноты, вшей и клоповъ. Вы уходите на работу, ваши вещи и ваше продовольствiе остаются въ баракe, вмeстe съ вещами и продовольствiемъ ухитряется остаться какой-нибудь урка. Вы возвращаетесь -- и ни вещей, ни продовольствiя, ни урки. Черезъ день-два урка появляется. Ваше продовольствiе съeдено, ваши вещи пропиты, но въ этомъ пропитiи принимали участiе не только урки, но и кто-то изъ мeстнаго актива -- начальникъ колонны, статистикъ, кто-нибудь изъ УРЧ и прочее. Словомъ, взывать вамъ не къ кому и просить о разслeдованiи тоже некого. Бывалые лагерники говорили, что самое простое, когда человeка сразу по прибытiи въ лагерь оберутъ, какъ липку, и человeкъ начинаетъ жить по классическому образцу: все мое ношу съ собой. Насъ на Погрe ограбить не успeли -- въ силу обстоятельствъ, уже знакомыхъ читателю, и подвергаться ограбленiю намъ очень не хотeлось. Не только въ силу, такъ сказать, обычнаго человeческаго эгоизма, но также и потому, что безъ нeкоторыхъ вещей бeжать было бы очень некомфортабельно.

Но урки -- это все-таки не активъ. Дня два-три мы изворачивались такимъ образомъ: навьючивали на себя елико возможное количество вещей, и такъ и шли на работу. А потомъ случилось непредвидeнное происшествiе.

Около насъ, точнeе, надъ нами помeщался какой-то паренекъ лeтъ этакъ двадцати пяти. Какъ-то ночью меня разбудили его стоны. "Что съ вами?" -- "Да животъ болитъ, ой, не могу, ой, прямо горитъ"... Утромъ паренька стали было гнать на работу. Онъ кое-какъ сползъ съ наръ и тутъ же свалился. Его подняли и опять положили на нары. Статистикъ изрекъ нeсколько богохульствъ и оставилъ паренька въ покоe, пообeщавъ все же пайка ему не выписать.

Мы вернулись поздно вечеромъ. Паренекъ все стоналъ. Я его пощупалъ. Даже въ масштабахъ моихъ медицинскихъ познанiй можно было догадаться, что на почвe неизмeнныхъ лагерныхъ катарровъ (сырой хлeбъ, гнилая капуста и прочее) -- у паренька что-то вродe язвы желудка. Спросили старшину барака. Тотъ отвeтилъ, что во врачебный пунктъ уже заявлено. Мы легли спать -- и отъ физической усталости и непривычныхъ дней, проводимыхъ въ физической работe на чистомъ воздухe, я заснулъ, какъ убитый. Проснулся отъ холода, Юры -нeтъ. Мы съ Юрой приноровились спать, прижавшись спиной къ спинe, -- въ этомъ положенiи нашего наличнаго постельнаго инвентаря хватало, чтобы не замерзать по ночамъ. Черезъ полчаса возвращается Юра. Видъ у него мрачный и рeшительный. Рядомъ съ нимъ -- какой-то старичекъ, какъ потомъ оказалось, докторъ. Докторъ пытается говорить что-то о томъ, что онъ-де разорваться не можетъ, что ни медикаментовъ, ни мeстъ въ больницe нeтъ, но Юра стоитъ надъ нимъ этакимъ коршуномъ, и видъ у Юры профессiональнаго убiйцы. Юра говоритъ угрожающимъ тономъ: {253}

-- Вы раньше осмотрите, а потомъ ужъ мы съ вами будемъ разговаривать. Мeста найдутся. Въ крайности -- я къ Успенскому пойду.

Успенскiй -- начальникъ лагеря. Докторъ не можетъ знать, откуда на горизонтe третьяго лагпункта появился Юра и какiя у него были или могли быть отношенiя съ Успенскимъ. Докторъ тяжело вздыхаетъ. Я говорю о томъ, что у паренька, повидимому, язва привратника. Докторъ смотритъ на меня подозрительно.

-- Да, нужно бы везти въ больницу. Ну что-жъ, завтра пришлемъ санитаровъ.

-- Это -- завтра, -- говоритъ Юра, -- а парня нужно отнести сегодня.

Нeсколько урокъ уже столпилось у постели болящаго. Они откуда-то въ одинъ моментъ вытащили старыя, рваныя и окровавленныя носилки -- и у доктора никакого выхода не оказалось. Парня взвалили на носилки, и носилки въ сопровожденiи Юры, доктора и еще какой-то шпаны потащились куда-то въ больницу.

Утромъ мы по обыкновенiю стали вьючить на себя необходимeйшую часть нашего имущества. Къ Юрe подошелъ какой-то чрезвычайно ясно выраженный урка, остановился передъ нами, потягивая свою цыгарку и лихо сплевывая.

-- Что это -- паханъ твой? -- спросилъ онъ Юру.

-- Какой паханъ?

-- Ну, батька, отецъ -- человeчьяго языка не понимаешь?

-- Отецъ.