Россiя въ концлагере

На "мiровой спартакiадe" 1928 года я въ качествe судьи снялъ съ бeговой дорожки одного изъ динамовскихъ чемпiоновъ, который съ заранeе обдуманнымъ намeренiемъ разодралъ шипами своихъ бeговыхъ туфель ногу своего конкурента. Конкурентъ выбылъ со спортивнаго фронта навсегда. Чемпiонъ же, уходя съ дорожки, сказалъ мнe: "ну, мы еще посмотримъ". Въ тотъ же день вечеромъ я получилъ повeстку въ ГПУ: невеселое приглашенiе. Въ ГПУ мнe сказали просто, внушительно и свирeпо: чтобы этого больше не было. Этого больше и не было: я въ качествe судьи предпочелъ въ дальнeйшемъ не фигурировать...

Нужно отдать справедливость и "Динамо": своихъ чемпiоновъ оно кормитъ блестяще -- это одинъ изъ секретовъ спортивныхъ успeховъ СССР. Иногда эти чемпiоны выступаютъ подъ флагомъ профсоюзовъ, иногда подъ военнымъ флагомъ, иногда даже отъ имени {294} промысловой кооперацiи -- въ зависимости отъ политическихъ требованiй дня. Но всe они прочно закуплены "Динамо".

Въ тe годы, когда я еще могъ ставить рекорды, мнe стоило большихъ усилiй отбояриться отъ приглашенiй "Динамо": единственной реальной возможностью было прекратить всякую тренировку (по крайней мeрe, оффицiальную). Потомъ наши дружественныя отношенiя съ "Динамо" шли, все ухудшаясь и ухудшаясь, и если я сeлъ въ лагерь не изъ-за "Динамо", то это, во всякомъ случаe, не отъ избытка симпатiи ко мнe со стороны этой почтенной организацiи. Въ силу всего этого, а также и статей моего приговора, я въ "Динамо" рeшилъ не идти. Настроенiе было окаянное.

Я зашелъ въ кабинку монтеровъ, гдe Юра и Пиголица сидeли за своей тригонометрiей, а Мухинъ чинилъ валенокъ. Юра сообщилъ, что его дeло уже въ шляпe и что Мухинъ устраиваетъ его монтеромъ. Я выразилъ нeкоторое сомнeнiе: люди чиномъ покрупнeе Мухина ничего не могутъ устроить... Мухинъ пожалъ плечами.

-- А мы -- люди маленькiе, такъ у насъ это совсeмъ просто: вотъ сейчасъ перегорeла проводка у начальника третьей части -- такъ я ему позвоню, что никакой возможности нeту: всe мастера въ дежурствe, не хватаетъ рабочихъ рукъ. Посидитъ вечеръ безъ свeта -- какое угодно требованiе подпишетъ...

Стало легче на душe. Если даже меня попрутъ куда-нибудь, а Юра останется -- останется и возможность черезъ медгорскихъ знакомыхъ вытащить меня обратно... Но все-таки...

По дорогe изъ кабинки я доложилъ Юрe о положенiи дeлъ на моемъ участкe фронта. Юра взъeлся на меня сразу: конечно, нужно идти въ "Динамо", если тамъ на устройство есть хоть одинъ шансъ изъ ста. Мнe идти очень не хотeлось. Такъ мы съ Юрой шествовали и ругались... Я представлялъ себe, что даже въ удачномъ случаe мнe не безъ злорадства скажутъ: ага, когда мы васъ звали -- вы не шли... Ну, и такъ далeе. Да и шансы-то были нулевые... Впослeдствiи оказалось, что я сильно недооцeнилъ большевицкой реалистичности и нeкоторыхъ другихъ вещей... Словомъ, въ результатe этой перепалки, я уныло поволокся въ "Динамо".

ТОВАРИЩЪ МЕДОВАРЪ

На территорiи вольнаго города расположенъ динамовскiй стадiонъ. На стадiонe -- низенькое деревянные домики: канцелярiи, склады, жилища служащихъ... Въ первой комнатe -- биллiардный залъ. На двери (второй) -надпись: "Правленiе "Динамо". Вхожу. Очки запотeли, снимаю ихъ и, почти ничего не видя, спрашиваю:

-- Могу я видeть начальника учебной части?

Изъ за письменнаго стола подымается нeкто туманный и, уставившись въ меня, нeкоторое время молчитъ. Молчу и я. И чувствую себя въ исключительно нелeпомъ положенiи.

Нeкто туманный разводитъ руками:

-- Елки-палки или, говоря вeжливeе, сапенъ-батонъ. Какими {295} путями вы, товарищъ Солоневичъ, сюда попали? Или это, можетъ быть, вовсе не вы?

-- Повидимому, это -- я. А попалъ, какъ обыкновенно, -- по этапу.

-- И давно? И что вы теперь дeлаете?

-- Примeрно, мeсяцъ. Чищу уборныя.

-- Ну, это же, знаете, совсeмъ безобразiе. Что, вы не знали, что существуетъ ББКовское отдeленiе "Динамо"? Словомъ, съ этой секунды вы состоите на службe въ пролетарскомъ спортивномъ обществe "Динамо" -- о должности мы поговоримъ потомъ. Ну, садитесь, разсказывайте.

Я протеръ очки. Передо мною -- фигура, мнe вовсе неизвeстная, но, во всякомъ случаe, ясно выраженный одесситъ: его собственная мамаша не могла бы опредeлить процентъ турецкой, еврейской, греческой, русской и прочей крови, текущей въ его жилахъ. На крeпкомъ туловищe -- дубовая шея, на ней -жуликовато-добродушная и энергичная голова, покрытая густой черной шерстью... Гдe это я могъ его видeть? Понятiя не имeю. Я сажусь.

-- Насчетъ моей работы въ "Динамо" дeло, мнe кажется, не такъ просто. Мои статьи...

-- А плевать намъ на ваши статьи. Очень мнe нужны ваши статьи. Я о нихъ даже и спрашивать не хочу. Что, вы будете толкать штангу статьями или вы ее будете толкать руками? Вы раньше разсказывайте.

Я разсказываю.