Россiя въ концлагере

Топая по карельскимъ болотамъ къ финляндской границe, я всячески представлялъ себe, что и какъ я буду докладывать эмиграцiи, то-есть той части русскаго народа, которая осталась на свободe. Всe предшествующiе побeгу годы я разсматривалъ себя, какъ нeкоего развeдчика, который долженъ сообщить всe и слабыя, и сильныя стороны врага. Но именно врага. Я не предполагалъ двухъ вещей: что мнe будетъ брошенъ упрекъ въ ненависти къ большевизму и что мнe придется доказывать существованiе совeтскаго кабака. Я считалъ и считаю, что ненависть къ строю, который отправляетъ въ могилу миллiоны людей моей родины, -- это не только мое право, но и мой долгъ. Я, какъ спортсменъ, считалъ и считаю, что ни въ коемъ случаe нельзя обольщаться слабыми сторонами противника -- люди, которые выступали на рингe, понимаютъ это очень хорошо: моментъ недооцeнки -- и вы нокаутированы. Что же касается кабака, то мнe казалось, что нужно только объяснить технически его корни, его практику и его послeдствiя. Я ошибся. И, наконецъ, у меня не было никакого сомнeнiя въ томъ, что мнe надо будетъ доказывать свою свидeтельскую добропорядочность и передъ очень суровымъ ареопагомъ.

На каждомъ судебномъ процессe каждый свидeтель попадаетъ нeсколько въ положенiе обвиняемаго и въ особенности на такомъ процессe, который касается судебъ родины. Свидeтели же бываютъ разные. Вотъ видалъ же г-нъ Эррю пышущую здоровьемъ и счастьемъ страну, и вотъ видалъ же г-нъ Соколовъ чудесно обновленныя иконы. Причемъ, оба они видeли все это не {337} какъ-нибудь, а собственными глазами. И поэтому всякiй эмигрантскiй читатель вправe отнестись съ суровой подозрительностью къ каждому свидeтелю: како вeруеши и не врешь ли? Переходя къ такой острой и такой наболeвшей темe, какъ тема о совeтской молодежи, я чувствую моральную необходимость отстоять мою свидeтельскую добропорядочность, какъ это ни трудно въ моемъ положенiи.

Изъ ряда высказыванiй по поводу моихъ очерковъ мнe хотeлось бы остановиться на высказыванiяхъ г-жи Кусковой. Во-первыхъ, потому, что они несомнeнно отражаютъ мнeнiе весьма широкихъ читательскихъ круговъ, во-вторыхъ, потому, что у меня нeтъ никакихъ основанiи подозрeвать г-жу Кускову въ тенденцiи поставить интересы партiи или группы выше интересовъ страны. Хочу оговориться: я на г-жу Кускову никакъ не въ претензiи. Она не только читательница, она и общественная дeятельница: поэтому "допросъ съ пристрастiемъ" не только ея право, но и ея обязанность. Мое же право и моя обязанность -- отстоять свое доброе свидeтельское имя.

Г-жа Кускова противопоставляетъ моимъ показанiямъ показанiя супруговъ Чернавиныхъ: тамъ -- "спокойствiе и взвeшенность каждаго слова", у меня -"страсть и ненависть", каковая ненависть "окрасила совeтскую дeйствительность не въ тe цвeта".

Можно было бы задать вопросъ: а какими будутъ тe цвeта? И кто будетъ достаточно компетентнымъ судьей въ соотвeтствiи "цвeтовъ" съ реальной окраской совeтской жизни? Г-жа Кускова подчеркиваетъ объективность Чернавиныхъ. Въ этомъ отношенiи я съ г-жей Кусковой согласенъ "цeликомъ и полностью". Чернавины, дeйствительно, объективны. Я читалъ ихъ высказыванiя и говорилъ съ ними лично: они стоятъ лeвeе меня, но въ оцeнкe дeйствительности -- никакой разницы. И по поводу моихъ очерковъ Т. В. Чернавина, въ частности, писала мнe (цитирую съ согласiя Т. В.):

"Очень хорошо. Самое удачное -- это "Активисты". Это вeрно, и вмeстe съ тeмъ это очень трудно изобразить"...

Читатели, вeроятно, согласятся съ тeмъ, что ужъ гдe-гдe, а въ "активистахъ" ненависть была, хотя лично мнe активисты въ глотку вцeпиться никогда не ухитрялись. О своемъ ГПУ-скомъ слeдователe, который послалъ насъ на 8 лeтъ каторги, я говорилъ безо всякой ненависти. Итакъ, гдe же "двe стороны тамошней психологiи"?

Г-нъ Парчевскiй, бесeдуя съ 55 переселяющимися въ Парагвай мужиками (см. "Посл. Нов." ? 5271), отмeчаетъ ихъ полное единодушiе и, какъ образно выражается онъ: "словно не одинъ, а пятьдесятъ пять Солоневичей". Насчетъ "двухъ сторонъ" -- опять не выходитъ. Но можно утверждать, что и я, и Чернавинъ, и парагвайскiе мужики, и г-нъ Тренинъ -- всe мы, бeжавшiе, "ущемленные", безсознательно склонны сгущать краски и дeлать красное чернымъ. Поэтому придется перейти къ документальнымъ доказательствамъ. Ибо, если наличiе "кабака" не будетъ установлено твердо, тогда всe дальнeйшiе выводы и иллюстрацiи останутся повисшими въ воздухe.