Россия в меняющемся миропорядке

В качестве примера можно привести дискуссионную функцию гипертрофированного на Западе института основных прав и свобод. Иммиграционный кризис в странах Западной Европы формально юридически можно анализировать в терминах конфликта между институтом основных прав (всеобщего) человека и институтом прав и свобод гражданина. Отсюда конституционное государство под названием «Германия» или «Франция» всегда имеет аспект неконституционности – будь то в отношении беженцев, когда им перекрывают границу, будь то в отношении французских граждан, когда массовый приток иммигрантов начинает угрожать идентичности французской или германской цивилизации. Другими словами, монолитное конституционное государство возможно лишь как юридическая фикция, например, в контексте нормативизма Кельзена или же в контексте юридической теологии Карла Шмитта.

Могут возразить, что «неконституционное государство», даже если признать его нефиктивный, т. е. действительно отражающий социальную реальность характер, не может быть предметом юриспруденции, что это, скорее, предмет социологии или даже криминологии. Однако нет никаких препятствий любому заинтересованному юристу изучать данный феномен с позиций социологии права или психологии права в духе Л.И. Петражицкого [Петражицкий, 1909].

Позитивно-негаторную дихотомию, состоящую из двух комплементарных понятий в духе «конституционное государство – неконституционное государство», мы будем называть истинной, или строгой дихотомией. Однако, как мы видели выше, в такой нестрогой науке, как юриспруденция, вполне возможны и нестрогие (позитивно-позитивные) дихотомии. В нестрогом смысле, по крайней мере в социальных науках, дихотомией иногда называют пару псевдо-контрарных понятий (см. выше), когда вторая соотносительная категория образуется хотя и по контрасту с первой, но без помощи отрицания. Оба псевдо-контрарных (полярных) понятия несут в себе некий утвердительный смысл, например, «публичное право – частное право» (см. ниже). Дихотомический подход требует рассматривать публичное право как нечастное, а частное право – как непубличное. Однако столь строгие границы юриспруденция стремится избегать.

От дихотомии как метода следует отличать дуализм как мировоззренческую установку. Изобретатель дихотомического метода Платон был, как известно, монистом, создавшим первую в западной цивилизации систему объективного идеализма. Монистом, судя по тексту диалога «Политик», является и Сократ-младший. Для дуалиста же единство неприемлемо ни как исходный принцип мироздания, ни как конечный результат теоретического исследования.

Вообще логика приучает к монизму, а не к дуализму. Логика, даже если это модальная логика, служит единственной ценности, а именно нахождению истины. Следовательно, логика приучает цельности, а не релятивизму [Knight, 1998]. Последний нередко является «профессиональной религией» адвокатов. Многим «современным» юристам такой «тоталитарный» и сингулярный подход к ценности может показаться архаичным и несовременным. Может быть, поэтому пост-модернистская юриспруденция бывает порой столь убогой, бессистемной, непоследовательной и в конечном итоге бесполезной.

Возвращаясь от дуализма к дихотомии как способу логического деления цельного предмета познания, следует отметить потенциально многофазовый характер дихотомии. Иначе говоря, дихотомия как дискретная операция в рамках логического процесса под названием «диайрезис» представляет собой лишь его фазу, изрядное количество которых может быть. Эти фазы (стадии диайрезиса) могут «нанизываться» одна на другую. В результате иерархическая последовательность дихотомических пар может образовать каталог понятий, или их классификацию, таксономию.

Так, используя диайрезис как метод логического деления в ботанике, можно конструировать практически неисчерпаемую таксономию растений. Например, для начала можно выделить класс растений с красивыми цветами и класс всех остальных. Далее можно из всей флоры выделить класс съедобных растений и класс всех остальных. Третьей дихотомической парой может стать класс ядовитых растений и класс неядовитых растений [Mayr, 1982].

Как видим, таксономическая стратегия при логическом делении рода на виды и вида на подвиды не преследует цель конкретизации обоих полярных понятий в рамках соответствующей парной оппозиции. В таких оппозициях, как мужчины – немужчины, мусульмане – немусульмане, замыкающий термин дихотомии не является конкретным. Его возможные элементы имеют только один общий, а именно отрицательный признак, который способен их объединить только в целях более рельефной фиксации первого, позитивного термина.