Россия в огне Гражданской войны: подлинная история самой страшной братоубийственной войны

К концу 1923 года Слащев закончил писать свои воспоминания. Он так спешил, что не только не удосужился просмотреть документы, но, кажется, даже ни разу не перечитал написанного. Похоже, конечный результат его интересовал мало. Важен был сам факт. Книга «Крым в 1920 году» получилась стилистически довольно неряшливой. Современники считали, что работе над мемуарами мешала прежде всего преподавательская деятельность генерала. Он параллельно читал лекции по тактике на курсах усовершенствования командного состава РККА, и времени для того, чтобы все сделать качественно, разумеется, не хватило.

Но вот что интересно. Как признавался сам Слащев, своей службой на курсах он тяготился. Генерал усиленно стремился получить обещанный ему лично Дзержинским корпус. Каждый год он писал десятки рапортов с просьбой перевести его в действующую армию. И каждый раз не получал ответа. Нормальная практика того времени. В его служебной характеристике появилась такая запись: «К работе стал относиться несколько небрежно, рвется в строй, не интересуется происходящим на курсах». Однако это не мешало генералу близко общаться со слушателями, задерживаться после лекций и устраивать на своей квартире семинары по истории Гражданской войны. Уже потом, после смерти Слащева, один из его учеников, полковник Харламов, так отозвался об этих дополнительных занятиях: «Уж больно много водки там выпивалось». Опять же. ничего удивительного. О привычках Слащева знал каждый житель Крыма, и едва ли они претерпели серьезное изменение после переезда в красную Москву.

Но это свидетельство не выглядит убедительным хотя бы потому, что руководство курсов тяготилось белым генералом не меньше, чем он своей службой. А между тем никто и никогда не писал рапортов об алкоголизме Слащева. Генерал и без этого доставлял много хлопот своему начальству. Весьма показателен такой случай: однажды Слащев в присутствии Буденного заявил о безграмотности командования в ходе войны с Польшей.

В ответ легендарный красный кавалерист вскочил, выхватил пистолет и несколько раз выстрелил в сторону бывшего белого генерала, но не попал. Слащев подошел к нему и назидательно произнес: «Как вы стреляете, так вы и воевали». Через несколько дней, давая объяснение своему поведению, виновник скандала заметил: «Все знают, как изменилась моя идеология и что я не верю в лиц, стоящих во главе белых. Я всегда защищал честь России. В большинстве случаев разбит раньше всего бывает начальник, и дело его – всех сохранить от нравственного поражения. А этого сделано не было».

Долго так, разумеется, продолжаться не могло. В стране медленно, но верно наступала другая эпоха. 11 января 1929 года красный командир Слащев был в упор застрелен троцкистом Коленбергом. Убийца сразу заявил, что отомстил за своего брата, повешенного в Крыму. По первой версии, чтобы осуществить задуманное, он, дескать, начал брать уроки у генерала. Но вряд ли Яков Александрович стал бы читать на дому лекции по тактике совершенно незнакомому человеку, который к тому же страдал психическими отклонениями и дважды был уволен из армии. Поверить в это было сложно.

Тогда появилась вторая версия: убийца не знал Слащева в лицо, и, оказавшись у того в квартире, счел необходимым удостовериться, кто же перед ним находится. Но и это весьма сомнительно, так как узнать домашний адрес генерала в то время было трудно, если вообще возможно. Когда же Коленберга неожиданно для всех выпустили на свободу, сомнений почти не осталось. По крайней мере, у ветеранов Белого движения. «Генерал убит красными, в этом не может быть никаких сомнений. Кто поверит в непричастность большевиков?» – так отозвался о трагедии в Москве эмигрантский журнал «Часовой».

Но вернемся в последние дни Белого движения на родной земле. Впоследствии эвакуацию Белой армии из Крыма, как, впрочем, и всю Гражданскую войну, в значительной степени исказили советские историки. На самом деле никакой паники и беспорядочного бегства не было и в помине. По воспоминаниям многочисленных очевидцев и участников тех событий, исход армии и мирного населения проводился спокойно и организованно. Порядок поддерживался воинскими командами, которым было приказано любыми мерами пресекать бесчинства.