Россия в середине XVIII в.: Борьба за наследие Петра.

Читатель помнит, что 14-летний голштинский герцог Карл Петр Ульрих, сын старшей сестры Елизаветы — Анны Петровны, был привезен в Россию в январе 1742 г., крещен и объявлен наследником престола. В 1745 г. Елизавета распорядилась, чтобы русский посланник в Дании Н. А. Корф собрал сведения о детстве герцога. Записка Корфа могла удручить кого угодно. Мальчик в три месяца потерял мать, в 11 лет — отца и попал в плохие руки. Его воспитатели, и прежде всего обер-камергер О. Ф. Брюммер, строили свою «педагогику» на грубости, запугивании, жестоких наказаниях, глумлении над болезненным и слабым ребенком. По прибытии в Россию герцог удивил всех своей физической и умственной неразвитостью. В России ему опять не повезло: Брюммер остался с ним по-прежнему, а назначенный воспитателем Я. Штеллин не сумел найти общего языка с учеником, который к тому же оказался на редкость тупым. Так случилось, что наследник русского престола Петр Федорович нашел себе друзей и учителей среди лакеев и горничных, потворствовавших его дурным наклонностям, и на долгие годы остановился в своем развитии.

Когда великому князю исполнилось 17 лет и его женили на 16-летней Екатерине Алексеевне, приходившейся ему троюродной сестрой, он самозабвенно играл в куклы в спальне своей жены и казался всем хилым подростком. Со страниц мемуаров Екатерины II встает образ никчемного, грубого, неумного Петра Федоровича. Хотя к свидетельствам Екатерины, заинтересованной в дискредитации своего незадачливого мужа, следует подходить осторожно, многие характеристики мемуаристки подтверждаются разнообразными источниками. Вот один из них — инструкция обер-гофмаршалу великого князя, написанная в мае 1746 г. канцлером А. П. Бестужевым-Рюминым. Инструкция предусматривала целый ряд запрещений, за которыми отчетливо прослеживаются неприглядные привычки и черты характера наследника русского престола.

Так, из инструкции следует, что Петр с пренебрежением относился даже к внешнему соблюдению православного ритуала, ибо гофмаршалу предписывалось следить за Петром, чтобы он не проявлял «всякого небрежения, холодности и индифферентности (чем в церкви находящиеся явно озлоблены бывают)». Четвертый пункт инструкции обязывал гофмаршала «всемерно препятствовать… чтению романов (Екатерина писала, что это были бульварные романы. — Е. А.), игранию на инструментах (по словам Екатерины, Петр часто «пилил» на скрипке. — Е. А.), егерями и солдатами и иными игрушками и всякие шутки с пажами, лакеями или иными негодными и к наставлению неспособными людьми». Кроме того, гофмаршал должен был не допускать у великого князя «всякой пагубной фамильярности с комнатными и иными подлыми служителями» и «никому из них не позволять… всякую фамильярность, податливость в непристойных требованиях, притаскивании всяких бездельных вещей» и одновременно следить, чтобы Петр «поступал, не являя ничего смешного, притворнаго, подлаго в словах и минах… чужим учтивства и приветливость оказывал, более слушал, нежели говорил… поверенность свою предосторожно, а не ко всякому поставлял»; чтобы за столом не позволял себе «негодных и за столом великих господ непристойных шуток и резвости», остерегался «от всего же неприличного в деле и слове, от шалостей над служащими при столе, а именно от залития платей и лиц [и] подобных тому неистовых издеваний». При этом заметим, что речь идет не о 6-летнем ребенке, а о человеке, которому шел уже 19-й год.

Особенно увлекало Петра Федоровича все связанное с военным делом, точнее, с плац-парадом. По словам Екатерины, Петр целыми часами разучивал со своими переодетыми в мундиры лакеями и кучерами ружейные приемы. Автор инструкции 1746 г. почти с возмущением отмечает: «Мы едва понять можем, что некоторые из оных (слуг. — Е. А.) продерзость возымели так названной полк в покоях е. и. в. учредить и себя самих командующими офицерами пред государем своим, кому они служат, сделать, особливые мундиры с иными офицерскими знаками носить и многие иныя непристойности делать»⁴.