Россия в современном мире. Прошлое, настоящее, будущее [сборник]

Глаза на эту модель многим открыл мировой экономический кризис 2008 года. Втянутая в кризис Россия представляла собой страну, 40 процентов ВВП которой создавалось за счет экспорта сырья, а внешний корпоративный долг достиг 500 млрд долларов – практически все «длинные» деньги, полученные бизнесом в виде кредитов, имели зарубежное происхождение. И не могло быть иначе, так как российская банковская система оказалась полностью неконкурентоспособной по сравнению с зарубежной ни по предоставлению долгосрочных кредитов, ни по процентным ставкам. 500 млрд долларов – эта сумма на тот период равнялась золотовалютным запасам нашей страны.

Минфин России гордился тем, что за счет полученных прибылей от экспорта нефти были покрыты государственные внешние долги на сумму в 90 млрд долларов. Это действительно само по себе было достижением. Но одновременно остальные доходы от экспорта нефти, превышавшие эти выплаты, складывались в Стабилизационный фонд. Вопреки мнению многих экономистов (в частности, экономических институтов Российской академии наук), их не использовали для того, чтобы покончить со сверхзависимостью от конъюнктуры мировых цен на сырье или с целью развития рыночной инфраструктуры. Раздел Стабилизационного фонда на Резервный фонд и Фонд народного благосостояния, на чем настоял президент В. В. Путин, к сожалению, кардинально не изменил этого положения – видимо, правительственные финансисты оказались способными убедить президента в том, что инвестиции огромных доходов от экспорта сырья внутри страны вызовут резкий всплеск инфляции. Между тем трудно было представить, что вложения, например, в строительство автомобильных дорог, в чем остро нуждается Россия, способны привести к инфляционному взлету. Кстати, практика опровергла безосновательные тревоги финансистов. В 2009–2010 годах правительством вкладывались большие средства в терпящие бедствия градообразующие предприятия, и это не породило взлета инфляции, которая в России не носит монетарного характера. В 2010–2011 годах в условиях дефицита бюджета увеличили вложения в ту же дорожную инфраструктуру, и это тоже не привело к предрекаемым катастрофическим инфляционным последствиям.

Инфляция в России, к сожалению, существует постоянно. И когда растет экономика, и когда она находится в кризисном состоянии, изменяется, и то не очень значительно, лишь инфляционный процент. Стремление не допустить галопирующей инфляции, безусловно, вызывает одобрение, особенно в условиях наблюдаемого и, можно сказать, осязаемого роста цен, который, по словам видного эксперта Николая Вардуля, «стал еще более социально агрессивным»[184]. Одной из основных причин этого является засилье монополий, определяющих структуру нашей экономики и во многом неоправданный рост цен.

С «грузом», с которым Россия вступила в кризис, связаны масштабы (худшее положение в «двадцатке») и длительность выхода страны из кризисной полосы. Следует подчеркнуть, что «запас прочности» в России, накопленный за счет доходов от высоких мировых цен на нефть, оказался равен только полугоду. Наибольший спад производства произошел к концу 2008 года в отраслях обрабатывающей промышленности, особенно в машиностроении. Без Резервного фонда было бы еще хуже, но это факт, что накопленные средства от экспорта нефти не смогли избавить Россию от столь тяжелых последствий мирового экономического кризиса.

Одним из самых негативных результатов предкризисной экономической модели стала хроническая нехватка инвестиций. Их совокупный объем к ВВП составляет менее 20 процентов. По словам А. Л. Кудрина, «для бурного роста этого маловато». Но дело даже не в «бурном росте». Из-за нехватки инвестиций мы не только попали в непозволительную зависимость от притока иностранного капитала, но и от импорта потребительских товаров, машин и оборудования. В ежегодном объеме закупаемых российскими предпринимателями станков доля отечественных составляет не более 1 процента. И не случайно, что нового машинного оборудования у нас производится в 80 раз меньше, чем в Японии, в 30 раз меньше, чем в Китае.

«Без колоссальных инвестиций невозможно решить проблему модернизации структуры экономики, – справедливо утверждает академик А. Г. Аганбегян. – В экспорте страны удельный вес топлива, сырья и материалов с 90 % предстоит сократить хотя бы до 50 %, соответственно подняв долю готовой продукции с 10 до 50 %, а в ней повысить удельный вес технологических и инновационных продуктов и услуг с 2 % (70-е место в мире) до 15–20 %»[185]. Думает ли о решении этой задачи Минфин, который гордится тем, что удается разместить доходы, полученные за счет высоких мировых цен на нефть, в надежные зарубежные ценные бумаги, дающие аж 3 процента прибыли?