Россия вчера и сегодня

«В XVIII веке гнобили Радищева, в XIX — Пушкина, Лермонтова, в XX — Мейерхольда, Бродского, Неизвестного, в XXI — Лимонова, а теперь Серебренникова. Они все для своего времени были современным искусством. Искусство меняется, а репрессии против писателей и режиссеров вечны».

Вот так вот в один ряд: Пушкин, Радищев, Лимонов, Серебренников.

Комментируя запрет московских властей на премьеру документального фильма в «Гоголь-центре» об участницах группы Pussy Riоt, Ирина Прохорова сказала: «Теперь-то наконец до меня дошло, зачем так долго и упорно воссоздавалась репрессивная вертикаль власти, зачем растрачивались природные богатства и государственные миллиарды. Все для того, чтобы застращать и растоптать молоденьких женщин». И напомнила госпожа Прохорова истории из недоброго прошлого, «как советская и тоталитарная машина обрушивалась на плечи Ахматовой, Цветаевой, Горбаневской, Вишневской и многих других незаурядных женщин».

На что расчет? А расчет на то, что никто по-настоящему не будет сравнивать. Ну сказали и поехали. Или же аналогии, которые приходят замечательному, очень большому артисту Сергею Юрскому: «Сейчас многие проводят параллели с делом Мейерхольда. Это на поверхности. А я тут вижу сходство с демонстративным арестом Христа: „Что вышли вы с мечами и кольями, взять меня? Каждый день с вами сидел я“. Серебренников, — продолжает Юрский, — каждый день в театре, он на поверхности, у всех на глазах, он прилюден».

Елы-палы. Ну разве не чувствуется здесь пошлость? Сравнивать Христа, отдающего свою жизнь за человечество, с прекрасным режиссером Серебренниковым? Как бы к нему возвышенно ни относились…

Христа продал Иуда за 30 сребреников, а кто продал Серебренникова за 68 миллионов рублей? Ну почему не задуматься о том, что этими сравнениями вы губите человека, вы наносите ему гигантский вред. И у меня возникает вопрос: а вы что, правда хотите ему помочь? Толпа, которая поет, снимая Серебренникова, выходящего из зала суда… Они что, Серебренникова хотят защитить? А адвокаты, которые просто предлагают заплатить 68 миллионов: давайте мы заплатим, и все, и закончим. И люди, зная об этом, в результате начинают думать: ага, значит, решили разобраться по-пацански, по понятиям.

А Прохорова, которая предлагает те же самые 68 миллионов собрать за 15 минут для того, чтобы внести залог?

Помилуйте, а почему вы раньше не собрали эти 68 или 150 миллионов Серебренникову, чтобы он ставил свои замечательные спектакли, которые вам так нравятся? Зачем нужно было брать у государства эти деньги? Чтобы потом вот таким образом, так сказать, расплачиваться?

Серебренникову, находящемуся под домашним арестом[25], разрешается гулять, прогулки двухчасовые, но ему нельзя ни с кем разговаривать. Это закон, это условие, при которых ему дают такую поблажку. Журналисты телеканала «Дождь», вы ловите его на улице, подходите к нему с камерой и с микрофоном и задаете вопросы. Ради чего? Для того, чтобы сейчас он открыл рот и попал в СИЗО? Вы же сами его отправляете туда, а потом расскажете на своем канале про гэбню, про жестокое отношение к художнику. Что вы делаете, вы сами-то понимаете? А что за этим стоит? Ничего, фигурирование, пиар.

Я абсолютно убежден, что Кириллу Серебренникову от этого пользы никакой. И в результате мы видим: вроде бы здоровый голос свободных людей выступил в защиту, но когда начинаем разбирать ситуацию, то понимаем, что всем им «по барабану».

Вместо того чтобы всем нам собраться и сделать все, чтобы закон был изменен в сторону возможности работать спокойно, не нарушая его, мы пытаемся все перевести в политическую плоскость, в идеологическую борьбу. А сами-то мы понимаем, насколько поляризуется общество в таких ситуациях?