Россия вчера и сегодня

Ирина Бергсет, координатор международного общественного движения «Русские матери»: «Как забирают детей — в дверь стучат люди с оружием. Иногда двое полицейских, иногда четверо, а к кому-то явились сразу 14 полицейских! Не показывает никто ни удостоверение, ни другую бумагу».

Я не случайно упомянул, что бабушки и дедушки не считаются родственниками. А у нас до сих пор родители отправляют детей на лето к бабушке с дедушкой, и все счастливы: родители едут отдыхать, бабушка с дедушкой рады, что внук или внучка приехали к ним на дачу или в деревню, они там едят ягоды, собирают грибы. Это то существование, та аура семьи, в которой растет человек понимающий, знающий, чувствующий.

Конечно же, во многих случаях детям необходима защита. Есть пьющие родители. Есть нездоровые. В результате ребенок живет в ужасающих условиях, где есть нечего, родители дерутся и так далее. Конечно, этим детям нужно помогать. Но, наверное, все-таки в первую очередь помогать, пытаясь найти тех, кто как-то с ними кровно связан. А не сразу отдавать их даже не в детдом, но в чужие руки. В чужие руки — за деньги.

Наша либеральная интеллигенция ратует за то, чтобы мы воспринимали идеи свободного мира и пытались адаптироваться к ним.

Тут возникает новый вопрос, как раз о нашей фальши.

Наша либеральная интеллигенция ратует за то, чтобы мы воспринимали идеи свободного мира и пытались адаптироваться к ним. Допустим, мы принимаем идею ювенальной юстиции, когда власти активно вмешиваются в непорядок, происходящий в семье. Значит, это должно касаться любых ситуаций? Нет! Когда власть вмешивается в действительный непорядок, связанный с ребенком, — это хорошо. Другое дело, когда это связано с возможностью спекулировать ситуацией, нажить на ней свой гешефт — политический или еще какой-то.

Вспомним знаменитое видео: мальчик на улице читал прохожим Шекспира, а его бедного скрутили, забрали и увезли. Мальчика забирает полиция, женщина кричит о полицейском беспределе, ее оттесняют, она продолжает кричать: «Вы что делаете? Что за беспредел полицейский! Отпустите ребенка! Вы меня швырнули, это беспредел! Я знакомая его, вы можете оставить ребенка! Я соседка ребенка, вы слышите меня?» Ребенок кричит: «Помогите, спасите!»

Что в сухом остатке для того, кто читает это? Маленький, в очках, трогательный мальчик. Подъезжает машина, выходят эти морды, менты поганые, хватают мальчика, заталкивают его в машину. Люди кругом кричат, а им все равно. Они звери, путинская мразь.

Давайте разберем этот маленький эпизод и попытаемся понять, как это делается и для чего.

Мальчик читает стихи, одетый в зеленую курточку. Дальше через «стоп», «встык», он монтируется уже без этой куртки. Его тащат в машину. Звучат истерические крики женщины, с матом и так далее. Женщина, находящаяся в крайней степени возбуждения, тем не менее держит айфон. Вы можете представить себе такую сцену: страшно кричавший человек, который в это время еще и снимает?

Потом выясняется, что это не соседка, а мачеха. А почему ты не сказала, что мачеха, сразу? Если ты мачеха, значит, ты — родня. Какая-никакая, но родня. Значит, у тебя есть больший повод защищать этого мальчика. Почему же ты не говоришь, что ты жена его отца? «Отпустите ребенка». Почему? При том, что мальчика берут не просто потому, что он читает стихи, а потому, что он попрошайничает — у его ног стоит сумочка, куда сердобольные любители Шекспира бросают копеечку. Значит, эта женщина соседка-знакомая-мачеха была рядом и наблюдала за тем, как мальчик зарабатывал.

Мы поинтересовались у детского психолога — и нет, не так бывает с ребенком, которого неожиданно куда-то тащат. Так бывает с ребенком, которого научили, что надо делать. Вы хотите подтверждения? Если сделать стоп-кадры, на них хорошо видно, как только что страшно кричащий мальчик спокойно смотрит на реакцию своей мачехи.

А дальше начинается самое главное: широкое тиражирование видео, из которого люди должны сделать вывод — это чудовищная страна с катастрофическим режимом, где только за то, что ребенок читает Шекспира, его могут уничтожить.