Россия - Век ХХ-й (Книга 2)

Сразу же после смерти Сталина произошло "формальное" изменение, имевшее в действительности первостепенную значимость. Маленков, который до 5 марта 1953-го совмещал посты заместителя председателя Совета министров и секретаря ("второго") ЦК, сменив Сталина в качестве главы правительства, не стал руководителем партии; 14 марта он даже сложил с себя обязанности секретаря ЦК, и фактическим "первым" секретарем стал Хрущев (правда официально он будет утвержден в качестве "первого" позднее, 13 сентября). Таким образом, произошло окончательное разделение государственной и партийной власти. И тут четко выяснилось, что партийная власть имеет теперь второстепенное, и даже, в сущности, третьестепенное значение. Ибо в послесталинском иерархическом перечне первое место занял Маленков, второе 1-й его зам. и министр внутренних дел Берия, третье - 1-й зам. и министр иностранных дел Молотов, четвертое - председатель Президиума Верховного Совета Ворошилов (то есть глава законодательной власти) и только пятое фактический первый секретарь партии, то есть вроде бы такой же преемник Сталина, как и Маленков, - Хрущев. Особенно многозначительно "возвышение" главы законодательной власти: предшественник Ворошилова на этой должности, Н. М. Шверник, вообще не входил в состав высшей иерархии,- не являлся полноправным членом Политбюро (только кандидатом в члены).

Таким образом, процесс оттеснения, отодвигания партии на задний план, начавшийся во второй половине 1930-х годов, в 1953-м, после смерти Сталина, наглядно выразился в том, что фактический руководитель партии оказался на пятом месте...

В тех или иных сочинениях утверждается, что послесталинское принижение роли партии исходило от Берии; так, например, Константин Симонов писал впоследствии: "После того как власть была сосредоточена в руководстве Совета Министров, а Секретариату ЦК отводились второстепенные функции, Берия старается добиться перенесения центра тяжести власти и на местах, в республиках, из ЦК в Советы министров"16.

Но нет никакого сомнения, что Маленков (и, конечно, другие верховные лица) стремился действовать именно в этом духе, что нашло недвусмысленное и даже, так сказать, яркое выражение в его отказе от поста секретаря ЦК, который он занимал (с небольшим перерывом) с 1939 года. В ходе "разоблачения" Берии Хрущев с негодованием рассказал, как в его присутствии в ответ на следующее суждение: "Если не будет совмещено руководство ЦК и Совета Министров в одном лице (как было при Сталине.- В. К.), то надо более четко разделить вопросы, которые следует рассматривать в ЦК и Совете Министров"... Берия пренебрежительно сказал: "Что ЦК? Пусть Совмин все решает, а ЦК пусть занимается кадрами и пропагандой"17.

Но нет оснований усомниться, что именно такой установки придерживался и Маленков, добровольно "уступивший" руководство партией Хрущеву,несомненно, потому, что партия, по его убеждению, уже не будет играть верховной роли.

Однако история все же пошла по другому пути. Если выразиться попросту, альтернатива "партия или государство" разрешилось в пользу партии и, потому, Хрущева... Через несколько лет, к 1961 году, в составе верховной власти "уцелел" от 1953-го, кроме самого Никиты Сергеевича, только "вечный" Микоян. Но гораздо существеннее другое. В марте 1953-го в верхний эшелон власти входил всего лишь один собственно партийный руководитель - то есть Хрущев; остальные девять членов Президиума были наиболее высокопоставленными государственными деятелями. Между тем перед свержением Хрущева из одиннадцати верховных правителей (членов Президиума) семеро являлись чистейшими "партаппаратчиками" - в частности, секретари ЦК Л. И. Брежнев, Ф. Р. Козлов, Н. В. Подгорный, М. А. Суслов и сам Хрущев.

Нельзя не отметить и поистине колоссальный рост численности партии при Хрущеве. За девять лет, с начала 1946 года до начала 1955-го (когда Никита Сергеевич обрел полновластие) количество членов партии выросло с 5 510,9 тыс. до 6957,1 тыс., то есть всего лишь на 26,2 %, а в 1955-1964-м - до 11 758,2 тыс.18, то есть на 69 %! И если к 1955 году членом партии был 1 из 20 людей старше 18 лет, то к 1965-му - уже 1 из 12! Столь резкое увеличение "прироста" партии, связано, надо полагать, с восстановлением при Хрущеве ее первостепенной роли.

Из этого вроде бы следует сделать вывод об особенной прозорливости Хрущева (во многих сочинениях, кстати сказать, он и преподносится как искуснейший политик, сумевший "победить" всех своих соперников). Однако руководство партией предоставили Хрущеву Маленков и другие, ибо они полагали - как оказалось, ошибочно,- что партия (как это и было в последнее полтора десятилетия сталинского правления) имеет второстепенное значение, что судьбу страны будет решать государство, а партия нужна только для подготовки "кадров" и "пропаганды" (в приведенных словах Берия высказал это с присущей ему решительностью).