Россия - Век ХХ-й (Книга 2)

Нельзя не учитывать, что непомерно падкий на легкие успехи Евтушенко, как явствует из ряда свидетельств, не позднее начала 1960-х годов был тесно связан с КГБ, играя роль своего рода "агента влияния" - не исключаю, что в какой-то мере и до какого-то момента делая это не вполне "сознательно". Генерал-лейтенант ГБ П. А. Судоплатов в 1990-х годах рассказал в своих воспоминаниях, что в 1962 году известный ему подполковник ГБ Рябов решил "использовать популярность, связи и знакомства Евгения Евтушенко в оперативных целях и во внешнеполитической пропаганде", и вскоре тот был направлен "в сопровождении Рябова на Всемирный фестиваль молодежи и студентов в Финляндию"59. Не приходится удивляться поэтому, что, как хвастливо сообщает теперь Евтушенко, он "побывал в 94 (!) странах" (с. 9),никто, пожалуй, из его современников не может в этом отношении с ним сравниться, а ведь в вопросе о выезде за рубеж решающую роль в "доперестроечные" времена играл КГБ...

Стоит рассказать о том, что на фестивале в Хельсинки (28 июля 6 августа 1962 года) имел место неприятный эпизод: какие-то молодые финны как тогда сообщалось, потомки погибших на советско-финской войне бросали камни в автобус с делегацией СССР. Вернувшись в Москву Евтушенко опубликовал об этом стишки под названием "Сопливый фашизм". Встретив его в Доме литераторов, я сказал, что стыдно писать подобное; вспомни, что Твардовский назвал ту войну "незнаменитой", то есть недостойной славы... Но мой упрек был, конечно, тщетным.

Весьма осведомленный публицист Рой Медведев сообщил в 1993 году: "Андропов (председатель КГБ в 1967-1982 годах.- В. К.) помогал поэту Евтушенко в организации его многочисленных поездок за рубеж. Поэт получил от шефа КГБ прямой телефон и разрешение звонить в необходимых случаях. Еще в 1968 году Евтушенко сделал резкое заявление с протестом против ввода советских войск в Чехословакию... В 1974 году такая же ситуация повторилась, когда Евтушенко публично высказался против высылки из СССР А. И. Солженицына... Евтушенко признался, что в обоих случаях он сначала звонил Андропову"60

То есть "дерзкие" протесты Евтушенко в действительности представляли собой санкционированные КГБ акции, призванные внушить миру, что в СССР есть свобода слова (вот, мол: Евтушенко протестует, а никакие репрессии в отношении его не применяются, и он по-прежнему путешествует по всем странам!)20.

Конечно, подобные факты стали известны много позже, но и в 1960-х годах можно было догадываться о них. В 1965 году я выступал на дискуссии о современной поэзии, стенограмма которой - правда, к сожалению, сильно урезанная - была опубликована в начале 1966 года. В частности, при публикации выбросили мои слова о том, что Евтушенко, несмотря на ту или иную критику в его адрес, являет собой "официального певца хрущевского режима", как ранее был сталинского.

Из зала, в котором я выступал, мне тут же задали вопрос:

- А кто же тогда Николай Грибачев?

Этот автор, по тогдашней "терминологии", был крайне "правым".

- Разумеется, оппозиционный режиму автор,- ответил я.

В опубликованном тексте остался лишь намек (но все же достаточно прозрачный) на это мое суждение:

"История литературы, я уверен, "снимет" с Евтушенко и его соратников надуманное обвинение в том, что в их стихах были некие грубые "ошибки". Они выразили именно то, что нужно было выразить во второй половине пятидесятых - первой половине шестидесятых годов"61.

Имелось в виду: нужно власти. И Евтушенко был определен в моем опубликованном тексте как представитель "легкой поэзии", коренным образом отличающейся от "серьезной" - то есть истинной поэзии, к которой в евтушенковском поколении я причислил тогда Владимира Соколова, Николая Рубцова, Анатолия Передреева. Подлинная поэзия "рождается, когда слово становится как бы поведением цельной человеческой личности, узнавшей и оберегающей свою цельность" (там же, с. 36).

Выше было сказано об "уникальной лживости" нынешних евтушенковских мемуаров. Это определение может кое-кому показаться преувеличением. Однако, чтобы убедиться в правоте такого "приговора", даже не нужно сопоставлять эти мемуары с какими-либо документами. Лживость ясно обнаруживается в самих мемуарах. Евтушенко утверждает, что после своего заявления, протестующего против введения в августе 1968 года советских войск в Чехословакию (как уже говорилось, этот протест был санкционирован председателем КГБ Андроповым), "разбили матрицы" его готовых к печати книг, и он был уверен: "меня арестуют" (с. 301). Однако как бы "по недосмотру" Евтушенко в той же книге хвастается, что вскоре же побывал (продолжая двигаться к "рекорду" в 94 страны) в Бирме (с. 246) и Чили (с. 364), а в следующем, 1969 году издал свой объемистый "однотомник" (с. 247).